Всего три долгих дня с двумя бессонными ночами на Канарах, и вернулся обратно с одной Лопухиной — Смирнова тоже решила остаться на курорте. «Ты лети, я спокойно здесь поработаю над ракетой. Инструменты у меня с собой, материалы здесь найду, мастерскую обустрою, никто отвлекать не будет. Если чего не хватает, я с материка выпишу, пришлёшь с пацанами. А Потапыч здесь за нами присмотрит».
Так и улетел обратно на дирижабле, официально переименованном в «Потёмкина». Я взял в долгосрочную аренду броненосец, намереваясь в последствии его выкупить. А чё? Скрыт на нём стоит, даже радары дирижабль не видят, в боевой операции был, экипаж обстрелян, никто на берег не списался, пацаны нормальные. От добра добра не ищут.
Появление Аньки все девушки сначала приняли в штыки. Но она повела себя правильно, ни к кому не навязываясь и отставив на потом поползновения в мою сторону. Настоящая лисичка со скалочкой. Зато, когда летели обратно в Мадрид, оторвалась:
— Ну, кусни меня! Хочу попробовать секс с тобой под Укусом суккубы! Ну, пожалуйста! Чего тебе стоит? Всех девиц в своём гареме перетоптал на Канарах, а как же я? — она залезла ко мне на колени и стала ёрзать причинным местом, пытаясь надавить на жалость и вызвать закономерную реакцию в штанах.
— Ань, ты как маленькая! Здесь ни удобств, ни кровати, ни душа! Потерпи, — ссадил на палубу, ибо не фиг.
— Лааадно… Но, смотри, ты обещал! — она и не подумала обижаться. Я же говорю, лиса.
За неделю до принятия меня в род прилетел батя с Кристиной. У неё уже стало видно животик, и я её тоже отправил «Потёмкиным» на Канары. Заодно переслал Смирновой разного металла по требованию. Она показывала мне проект ракеты и пыталась донести порядок расчётов ускорения, торможения с прочими заумными формулами, от которых я отмахнулся: «Ксюш, ты гений, я тебе доверяю. Только делай сразу два аппарата. Будет не сильно дороже, а выигрыш по времени колоссальный — запустим пробный корабль с собачкой, как это было в моём мире, проверим автоматику, а потом уже я полечу». Сам принцип работы жидкостного ракетного двигателя она решила сделать на керосине и кислороде, предложенный ещё стариной фон Брауном. Он, хоть и не самый эффективный, но самый простой в исполнении в наших условиях. Тем более, она предложила сэкономить на защите спускаемого аппарата: «Ярик, с орбиты падать всего две минуты, а твой Щит Бурбонов в Польше себя хорошо показал. Растянешь его на капсулу, и спокойно приземлишься — вот тебе и экономия на весе огнеупорной защиты! Можно хоть из стекла тебе кабину забацать для лучшего обзора». Продуманная, согласовал. Уверен, Силы в источнике с орбиты до Земли должно хватить.
Пётр Алексеевич сопроводил супругу и вернулся. Не один. Вместе с ним прилетела Мухина со Смирновой.
— Ярик, ты мне не тот металл прислал, — наехала Ксюха. — Я заказывала листовую фехраль толщиной два миллиметра, а ты мне что отправил?!?
— Что заказывала, то и отправил! — я ткнул пальцем в смету. — Вот химическая формула, вот толщина двойка!
— А ты мне нихром! В прутках! Как я тебе из двухмиллиметровых прутков камеру сгорания сделаю?!?
— Мда, никак, — я признал очевидное и вспомнил, как поставщик меня убеждал, что нихром ничуть не хуже фехраля, которого не было на складе. А вот про пруток я точно сам проглядел, мой косяк.
— Короче, я в дирижабле всё своё хозяйство привезла обратно. На Канарах, если чего нет, то ждать поставки неделю. Минимум! В таких условиях работать никаких нервов не хватает, а ещё твои беременные женщины с перепадами настроения…
— Ксюша, так вот в чём дело! Ты не из-за материалов приехала, а из-за подруг сбежала, — до меня вдруг дошло.
— Вот не надо! Конечно же из-за материалов!
— Окей, пусть так. Мастерскую тебе выделю, занимайся, никто тебе мешать не будет. А ты чего вернулась? — спросил у Мухиной, с интересом греющей уши рядом с нами.
— У меня тоже уважительная причина! Я — журналист! А здесь событие века! Как я смогу на расстоянии описать всё великолепие Высшего света Европы?!? Такое событие раз в сто лет, я физически не могу его пропустить!
— А как же твоя беременность?
— А что, беременность? Кому интересна обычная журналистка в стае таких же акул пера? Я же не Анька, не буду на тебя прилюдно вешаться!
— Когда это я на Ярослава вешалась? — с Лопухиной, занимавшейся сёрфингом в интернете, мигом слетела маска невозмутимости. Она честно выполняла роль моего секретаря, заполняя ежедневник различными делами и напоминалками.