Да я, походу, становлюсь популярен! Как бы проблем не огрести в будущем от такой популярности. Ведь спалился в очередной раз на пустом месте! Ох, чует моя пятая точка приближение белой полярной лисицы.
Зашел в столовую в дурном, взял на раздаче салатиков с компотом и уселся в одиночестве за стол. Через пару минут рядом со мной плюхнулся Разумовский:
— Приятного аппетита!
— Ага, и тебе тем же самым!
— А чё не в духе?
— Митя, мы же настоящие мужчины! Нам не пристало сиять улыбками, как какие-то европейчики. Нас ждет суровая участь — беспощадный русский быт, который приравнивается к существованию во враждебных условиях!
— Эка ты загнул! Что, княжны достали?
— Да нет, вроде, — ответил я, вяло ковыряясь в листьях салата. — Рявкнул, и как шелковые.
— Ага, я видел. Это ты их каким-то заклинанием своей Силы разума приложил? Я через стол от вас сидел, и то мне по мозгам прилетело!
— Да если бы я знал! Вспылил просто. Знаю, что гневаться плохо, но…
— Так это ты просто вспылил?!? Ты знаешь, по ощущениям это очень похоже на «Императорский гнев», матушка рассказывала. Была на приеме, так императрица гневаться изволила, даже в приемной одной фрейлине стало дурно, не говоря уже о министре, которого с приема выносили вперед ногами… Ярик, ты меня заранее предупреди, когда у тебя в следующий раз плохое настроение будет. Что-то не охота к тебе под горячую руку попадать.
— Митяй, ты же знаешь, я к Разумовским со всем уважением! Вам ничего не грозит.
— Охотно верю. Помнишь, маман тебя пыталась защищать от окружающих? Оказывается, это, наоборот, других от тебя защищать надо!
— Ой, не делай мне смешно! Я белый и пушистый!
— Ну да, ну да… То что ты блондин, никто и не спорит. А в каком месте пушистый???
— Митя, вот все бы тебе опошлить! Ты же не девушка, чтобы тебе показывать? Окружающие не поймут-с.
— Сам пошляк! Я вообще-то имел ввиду твою душу!
— Что имею, то и ввиду! Но, я тебе признаюсь, девушки мне больше нравятся!
— Чур меня! … А ты здесь ночевать останешься или к себе рванешь?
— Хочу остаться. Завтра конкурс рано начинается. Не хочу опоздать из-за пробок. Лучше здесь высплюсь.
— Счастливчик! Сомневаюсь, правда, что тебе дадут выспаться… А меня вот маман не отпустила, сказала чтобы дома ночевал.
— Почему счастливчик? — я подозрительно посмотрел на невинную морду лица Митяя, в глазах которого прыгали искры едва сдерживаемого веселья.
— Так известно, почему. Все женское поголовье решило остаться в общаге на ночевку. А здесь все люди взрослые, разделения общежития на мужскую и женскую части нет. Только двухместные номера делятся на мужские и женские. Представляю, что ночью в общаге будет!
— Бля-я-я!
— Да ладно тебе стонать! Держись, новик, эмеритом станешь!
Закончился первый день конкурса. Митя со своими друзьями из питерской тусовки разъехались по домам, а я потопал получать номер перед ужином. Получив ключ от обычного двухместного номера у девочек на рецепции, пошел в соседнее здание общежития. Внутри, на удивление, оказалось вполне прилично — на три звезды минимум. На месте вахтерши несли службу две безопасницы, которых я уже видел сегодня на конкурсе. Поднялся на второй этаж и открыл свой номер. В номере уже был сосед, которым оказался мой новый знакомый Витя.
— Ты на ужин пойдешь? — спросил он.
— Не, не хочу. Перекушу что-нибудь из бара, — я подошел к мини-холодильнику и в задумчивости посмотрел на девственно-чистые полки. — Или ограничусь лечебным голоданием.
Я, и правда, не хотел идти на ужин и пересекаться с княжнами — к концу дня они осмелели, и их общество стало навязчивым: «ой, а здесь как сделать?», «Ярик, а вот так правильно?», «а у меня не получается, покажи еще раз!» Они, словно, все разом поглупели и начали играть в игру, кому из них достанется больше моего внимания. Витя тоже старался помогать девушкам, но они все упорно обращались ко мне.
— А я схожу на ужин, проголодался к вечеру. Ты точно есть не хочешь?
— Хочу, но идти куда-то влом. Устал сегодня. Слушай, купи мне чего-нибудь заточить и сочку какого попить, — я достал из бумажника пятитысячную купюру.