Верховная знакомым жестом приказала ему подняться и поинтересовалась:
– В Клане жрицам разрешается вводить в таинства непосвященных?
– Простите?
– Что здесь написано? – жрица указала на цепочку иероглифов, выбитых на стене.
– Указания по ритуалу вхождения в транс для контакта с Матерью, – еле глянув на надпись, отозвался Жорот, – Я понял, о чем вы. Наш брак с Велой длился более века. Сразу после бракосочетания мне дали допуск, соответствующий десятнику храмовой стражи. Со временем он повышался и сейчас допуск у меня максимален.
– Допуск, максимальный для мужчины это… уровень моего заместителя по безопасности, – задумчиво сказала Верховная.
Жорот чуть покачал головой:
– Я имею максимальный допуск для гермафродита. Вела – маг-гермафродит, и мне дали соответствующий ранг.
– Но для этого ты должен быть…
– Да, я бисексуал.
– Даже так. То есть, уровень моего заместителя либо, при посвящении, настоятеля любого провинциального храма.
– Я не стремлюсь к этому, Верховная.
– В твоем досье нет упоминания о подобном уровне, – строго заметила жрица.
Колдун спокойно пожал плечами:
– Сделайте повторный запрос. Возможно, просто не внесли, поскольку нас в Клане с таким уровнем всего шестеро. Нас и так все знают. Либо… Мать сняла с меня допуск в связи с разводом. Если так, прошу прощения за ненамеренное введение вас в заблуждение.
– На тебе нет знаков понижения. Ты не видишь знаков Матери?
– Я не посвящен.
– Иногда в этом нет необходимости.
– Мать не сочла необходимым дать мне такую возможность.
Жрица задумчиво кивнула.
– Как ты сам понимаешь, речь сейчас идет не о том, войдешь ли ты в число прихожан. А о том, в каком качестве ты в него войдешь. Ты будешь подтверждать свой допуск?
– Не вижу смысла. Я сейчас очень занят и не смогу в достаточной мере участвовать в жизни храма. Даже не уверен, смогу ли регулярно ходить на службы, хотя, конечно, постараюсь. Надеюсь, отсутствие подтвержденного допуска не помешает обращаться ко мне в случае необходимости?
– Боевой маг, мастер-артефактор, некромант…
Жорот кивнул:
– Три основные специализации, к вашим услугам.
– Хорошо… Но я предпочла бы, чтобы ты все-таки доказал свой допуск.
Колдун сделал ритуальный жест подчинения и уточнил:
– Могу я попросить об отсрочке? Дней на десять-двенадцать. Если появится возможность, то я, конечно, пройду ритуалы раньше.
– Конечно, как тебе будет удобно.
– Благодарю.
– Но инициацию и дары ты принесешь сегодня.
– Да, Верховная.
Во дворец Жорот успел вернуться к обеду. Отправил по сети зов Кецетину – тот еще работал у себя и отозвался резким "не отвлекай". Колдун попросил проходящего мимо лакея прислать ему обед в комнаты – он решил не присутствовать сегодня на обеде с их величествами – собрался отдохнуть после храмовых ритуалов и заодно понаблюдать, как Ивин и Олли притираются друг к другу.
Дома царила полная идиллия. Ивин увлеченно строил на полу крепость из кубиков, в дальнем углу детской из одеял и стульев было сооружено нечто вроде домика. Олли сидела рядом, временами подправляя стены крепости, чтобы они не рушились – неутомимый строитель иногда задевал их ногами и локтями, сам того не замечая.
Увидев отца, Ивин вскочил и, победно размахивая листом бумаги, понесся к нему со всех ног.
– Смотри, какую крепость мне Ол нарисовала! Я ее сейчас строю, правда, похоже?
Жорот поднял ребенка на руки, посмотрел на рисунок и с удивлением перевел взгляд на Олли. Рисунок был черно-белый, но при этом штрихами очень выразительно подчеркнуты тени, а сама крепость составлена именно из тех блоков, которые имелись в строительном наборе Ивина.
– Молодец, у тебя очень хорошо получается. Только придется пока прерваться – сейчас принесут обед.
– Папа! Я хочу башню достроить!
– Хорошо, достраивай свою башню, – он спустил ребенка с рук и отдал ему рисунок, – только осторожно, не рушь то, что уже готово. Олли, я вчера не успел дойти до художественного класса. Ты взяла сюда свои готовые рисунки? Я хотел бы посмотреть.
Девочка молча исчезла в своей комнате и скоро вернулась с папкой. Протянула Жороту и вернулась к Ивину.
Колдун с интересом перебирал работы. Он совершенно не разбирался в рисовании, но с его, дилетантской точки зрения, рисунки были любопытными.
В дверь раздался стук – зашел слуга с обедом. Жорот обратил внимание на накрытый стол, только когда Олли начала сажать мальчика за еду.
– Да, Ивин, садись. А то все остынет, – он отдал папку обратно Олли. Сел за стол, но есть не начал, дожидаясь девочку, которая почему-то все не шла. Ивин уже уничтожил чуть не половину порции, когда Жорот наконец не выдержал:
– Олли! Ты скоро?
Она появилась из своей комнаты с настороженно-удивленным видом.
– Я вам нужна?
– А ты что, есть не собираешься? Садись.
– Слуги не едят с господами.
– Не выдумывай. Садись, – он машинально отодвинул девочке стул, а она, похоже, растерялась от этого жеста окончательно. Тихо сказала:
– Но так нельзя… не положено.
– Здесь я решаю, что положено, а что нет, – резко отозвался колдун, которому надоел этот дурацкий спор.
Олли вздрогнула и покорно села на предложенное место. Неуверенно, не поднимая глаза от тарелки, принялась запихивать – по-другому не скажешь – в себя ее содержимое.
Видя, что девочка зажалась окончательно, Жорот попытался ее успокоить.
– Извини. Там, где я жил до сих пор, таких правил просто нет. И я не вижу смысла их придерживаться. Поэтому, пожалуйста, давай не будем создавать друг другу проблемы со всеми этими условностями. Хорошо?
– Как скажете, – тихо отозвалась она.
В конце концов, Жорот, подумав, решил оставить ее в покое. Привыкнет, успокоится.
А пытаться уговаривать дальше – похоже, только увеличивать ее дискомфорт.
Поев, Ивин вновь кинулся к своей крепости. Жорот же, прикинув, что до окончания королевского обеда, как минимум, еще около часа, принялся расспрашивать Олли:
– Ты давно рисуешь?