Начинаю вспоминать… Стояла на остановке, дожидаясь автобуса от нашего лагеря до города. Ветрено, шел ливень. Обычная датская погода. На остановке — только два человека, он и я. Автобус запаздывал, такое редко бывает. Автобусы в Дании всегда приходят во время. Я спросила, знает ли он расписание. И он стал его подробно объяснять. Он свободно владел английским. Мы разговорились. Он показался очень вежливым и с хорошими манерами. И еще таким внимательным и добрым, объяснил, кого в лагере надо избегать и что опасно пользоваться телефоном на территории лагеря, так как его прослушивает полиция. Даже немного смешно, что он, почти ребенок, был таким заботливым. После нашей поездки пригласил меня в свою комнату, где жил со старшей сестрой и маленьким братом. Его сестра приготовила ужин. А потом мы начали с ним встречаться. Нам всегда было о чем поговорить, и мы часто смеялись то над странными персонажами в лагере, то еще над чем-то. Он хорошо шутил, и я чувствовала себя в безопасности. Я была с ним самой собой, потому что он — всего лишь ребенок. А в обществе взрослых мужчин всегда чувствовала себя неловко. Я могла с ним говорить о чем угодно, как с подругой.
Пришло необычное для Скандинавии жаркое лето, ставшим для меня уж слишком жарким. Мы убегали из лагеря и гуляли в полях. Потом мы с ним поцеловались, и всё переросло в безумную страсть, от которой я чуть не умерла. Со мной такое было только дважды в жизни. Любовь, от которой можно умереть. Рада, что всё продолжалось всего несколько месяцев. Знаешь, какой сильной я могу быть, но эти чувства были сильнее меня. Меня будто снес тайфун. Я была не в силах сопротивляться.
У нас с ним ничего не было, мы только целовались. И ссорились. Причем, каждый день. Он вдруг стал упрямым и непослушным. Ведь я до этого чувствовала себя главной и манипулировала им. А ему перестало это нравится. К тому же, его будоражило то, что я была из страны, которая напала на его страну. Ему было больно, что он полюбил врага. А в один прекрасный день мы с ним поссорились и так уже никогда не помирились. Сначала было обидно, ведь я даже не воспринимала его всерьез. А потом стала скучать по нему, по его шуткам, по тому, как он по доброму меня поддразнивал. Так страдала, что перестала есть и спать. У меня несколько недель держалась высокая температура. Я заболела отчаянием.
Не знаю, какой урок вынесла из этой любви. Что нельзя иметь гордыню и недооценивать другого человека? Думала, что играла с ним, а в результате он обыграл меня. Я даже попросила у него прощения. Но мы с ним снова тут же поссорились. Он сказал, что всё закончено.
После нашей размолвки прошло несколько недель. Мой мальчик, его сестра и брат получили разрешение остаться в Дании. Их перевели в другой городок, недалеко от Копенгагена. С тех пор больше его не видела. Помню, он говорил, что хочет стать адвокатом. До сих пор любопытно, что же с ним стало. Будет ли он когда-нибудь адвокатом? Не видела его в университете. А в этой маленькой стране только один юридический факультет.
Каким-то образом смогла пережить эту безумную любовь. Когда молод и здоров, многое можно пережить, даже несчастную любовь. Я переехала на север Дании. Началась другая жизнь. Это был самый ужасный и темный период. Я чудом выжила. И страдала уже не от любви, а от одиночества. А это хуже всего. Не могла тебе писать в течение долгого времени. Я выжила только благодаря дневнику, который вела каждый день. И говорила сама с собой через него. Он был моим единственным собеседником и утешением. Я больше не была в лагере для беженцев, а находилась среди нормальных людей. А это оказалось еще тяжелее. Знаешь, «people are strange when you’re a stranger»[1]. Но не буду больше о грустном. Ведь цель нашей переписки: поднять друг другу настроение.
Как же хорошо, что тот жуткий год давно позади! Когда я жила в лагере для беженцев, ты уехала в Англию, а я влюбилась в несовершеннолетнего. Всё было так давно. И закончилось, когда я встретила Матиаса. Он такой красивый с его темными каштановыми волосами и яркими голубыми глазами. Причем, далеко не невинными. Люблю его несмотря на то, что все говорят, что он плохой парень и что не буду с ним счастлива. Потому что слишком красивый и всё время играет. Ну, в этом нет ничего удивительно, ведь он учится на актера. Он часто ведет себя, как ребенок. Да, ладно, он остепенится, ведь, он на год младше меня. У него в душе нет покоя. Он — не серьезный и полная мне противоположность. Хотя иногда кажется, что он — моя скрытая сторона, о которой даже не догадываюсь. Эта мысль пугает. И еще он во многом напоминает тебя. Он родился в Дании, но его родители из твоей страны, из бывшей Югославии. Неужели это всего лишь совпадение? Я нашла в нем тебя, друга, которого потеряла, только в мужской форме? Или это лишь моя паранойя?
Что касается Николая, я с ним только один раз поцеловалась на вечеринке в университете. Ничего серьезного. Просто забавлялась.
[1] «People are strange when you’re a stranger»(анг.) — «Люди кажутся странными, когда ты — чужак» — смысл слов из песни «People are Strange» группы Doors.
4
Сахарная малышка хочет большего
Мой далекий драгоценный одинокий друг, неужели ты говоришь о ТОМ Матиасе? Анара, я думала, что ты давно о нем забыла. Он любил приходить на наши тайные вечеринки. Ему нравились острые ощущения. Как же мы друг друга ненавидели! Он считал, что на меня даже не стоит тратить время, а я ему сказала, что он всего лишь подлый красавчик. Сейчас даже смешно вспоминать, что общаясь с ним, с моим соотечественником, чувствовала боль еще острее. Красавчик с датским стилем жизни, который играл с огнем, как будто ему больше нечего делать! Хотя возможно, что у него было гораздо больше чувств, чем я думала. И ему тоже было очень больно видеть свою страну в огне.
Но я всё равно считаю, что он для тебя плохие новости. Какими я являюсь для большинства мужчин. Я либо их обворовываю, либо изменяю, либо их бросаю, как только начинаю что-то к ним чувствовать. Между прочим, с моим Дон Жуаном стало уж очень комфортно в плане чувств. В отличие от других мужчин, он всё время говорит, что я не должна вести легкомысленный образ жизни. Хотя считаю, что мой стиль жизни — скорее вызов. Причина моего выбора — не глупость и не лень, а гнев. Как только начинаю строить с мужчиной отношения, у меня возникает желание их разрушить из-за страха, что он всё разрушит первым.
Я познакомилась с Дон Жуаном через агентство эскортных услуг. Он должен был быть моим «покровителем». И он им был, пока мы не переспали. После чего, я сказала, что не буду брать с него деньги и что он больше не должен приносить дорогие подарки. Мне не пришлось ему повторять. Хотя он до сих пор дарит мне вино и шоколад и еще красивые блокноты, чтобы я записывала в них свои планы и мысли.
Он — единственный, кого я не обворовала. Какая ирония! Я искала его, чтобы он поддержал мой стиль жизни, а получилось, что теперь поддерживаю его я. Я беднее, чем была. Начала даже продавать свою дизайнерскую одежду, чтобы свести концы с концами, когда у меня мало контрактов на модельные шоу. Я рассчитывала сыграть с ним в игру и притвориться хорошей и невинной, но он обыграл меня.
Мне доставляет боль, что после нашего последнего разговора, он так и не позвонил. А прошел уже почти месяц. Извини, что всё время жалуюсь. Хотела поговорить с тобой о Матиасе. И о сучьем одиночестве. Я всё об этом знаю, так же как о темноте и незнакомых людях, которые враждебно смотрят на улице на чужака, об огромном пространстве, в котором мы чего-то ищем, спасительную соломинку, знак… Желание принадлежности к чему-то. Корни…
Расскажи о своих самых темных днях. Хочу ощутить тьму, как темное густое горькое вино, которое делает нас необыкновенно грустными. И каждый новый глоток прибавляет еще больше горечи к неуловимой меланхолии, которая навсегда останется в крови. Верю, что вино — это кровь Иисуса, потому что чувствую его страдание. Как же, наверное, трудно было для него быть человеком, человеком среди чужих, зная при этом, что нет другого выхода…
Одиночество… Так не хватает Коко. Я недостаточно ее ценю, особенно, когда ты пишешь об одиночестве, а я укутана в него, как в дорогую шаль из далекой экзотической страны. Знаешь, Коко не пытается стать женщиной. Она всегда ей была. И какой женщиной! Где бы мы с ней не были, мужчины всегда становятся перед ней на колени.