Эмиль просто обожал эту колбасу.
Праздник в Каттхульте был в полном разгаре. Гости уже выпили кофе со сдобными булочками и теперь сидели и ждали, когда у них снова разыграется аппетит, чтобы начать все сначала и отведать копченой грудинки, селедочного салата, колбасы и еще всякой всячины.
Но тут мама воскликнула:
– Ой, мы совсем забыли про Эмиля! Бедняжка, засиделся он в этой столярке!
Папа тотчас помчался в столярную, а маленькая Ида следом за ним.
– Ну, Эмиль, выходи! – крикнул папа, отворяя дверь настежь.
Угадай – удивился папа или нет? Эмиля там не было.
– Он сбежал через окошко, плутишка этакий! – сказал папа.
Но, выглянув в окошко, он увидел, что густая крапива под окном по-прежнему стоит высокая и пышная и нисколько не примятая. Тут папа перепугался.
«Что-то неладно, – подумал он. – Крапива не помята, по ней никто не ходил».
Маленькая Ида разревелась. Куда девался Эмиль? Лина часто пела грустную песенку о девочке, которая обернулась белой голубкой и улетела, чтобы не сидеть взаперти. Эмиля тоже заперли, и кто знает, не обернулся ли он голубем и не улетел ли от них? Маленькая Ида оглянулась – не видать ли где голубя. Но возле сарая разгуливала, выклевывая червей, лишь одна-единственная жирная белая курица.
Маленькая Ида еще пуще разревелась и, указав на курицу, спросила:
– Может, это Эмиль?
Папа так не думал. Но на всякий случай побежал к маме спросить, не замечала ли она, что Эмиль умеет летать.
Нет, мама ничего такого не замечала. В Каттхульте поднялся страшный переполох. Какой уж тут праздник. Все бросились на поиски Эмиля.
– Ясное дело, где же ему быть, как не в столярке, – сказала мама папе.
И все кинулись туда и стали обыскивать все углы.
Но Эмиля в столярной не было. Там было всего-навсего пятьдесят пять деревянных старичков, выстроившихся рядами на полке. Фру Петрель никогда не видела столько деревянных старичков зараз и удивилась, кто бы это мог их выстругать.
– Кто, как не наш Эмиль! – сказала мама и заплакала. – Он был такой чудесный малыш!
– Еще бы! – поддакнула, дернув головой, Лина. А потом добавила на чистейшем смоландском наречии: – Поглядим-ка лучше в кладовке!
Для Лины это было совсем не глупо. Все ринулись в кладовую. Но и там Эмиля не было!
Маленькая Ида горько и безутешно заплакала, потом подошла к белой курице и прошептала:
– Не улетай, миленький Эмиль! Я буду кормить тебя куриной едой, буду таскать тебе полные ведерки воды, только оставайся в Каттхульте!
Но курица ничего определенного не пообещала. Она только закудахтала и удалилась.
Да, досталось бедным обитателям Каттхульта! Где они только не искали! В дровяном сарае и в гладильне – но и там Эмиля не было! В конюшне, на скотном дворе и в свинарнике – но и там его не было! В овчарне и в курятнике, в коптильне и в прачечной – мальчика не было! Тогда они заглянули в колодец – но даже там Эмиля не было. Вообще-то ничего худого пока не случилось, но хозяева и гости ревели все хором. Леннебержцы, приглашенные на праздник, перешептывались:
– Верно, чудесный был малыш этот Эмиль! И не такой уж сорванец! Я-то никогда его так не называл!…
– А может быть, он в ручей плюхнулся? – предположила Лина.
Ручей в Каттхульте был бурный, быстрый и опасный – маленьким детям недолго и потонуть.
– Ты ведь знаешь, Эмилю туда ходить не разрешалось, – строго сказала мама.
– Хе, именно потому он и отправился туда, – мотнув головой, дерзко ответила Лина.
Тогда все помчались к ручью. Хотя даже там Эмиля, к счастью, не нашли, слезы у всех потекли в три ручья. А каково было маме Эмиля! Она так надеялась, что праздник удастся на славу!
Больше искать было негде.
– Что будем делать? – спросила мама.
– Пожалуй, немного подкрепимся, – ответил папа.
Лучше и не скажешь, потому что, покуда горевали и искали Эмиля, все снова успели проголодаться.
Мама сразу же принялась накрывать на стол. Ее слезы капали в селедочный салат, когда она ставила его на стол вместе с телячьими фрикадельками, копченой грудинкой, сырными лепешками и прочими лакомствами. Фру Петрель облизнулась. Все было так аппетитно. Хотя колбасы что-то не было видно, и это немного беспокоило ее.
Тут мама Эмиля и сама спохватилась:
– Лина, а колбасу-то мы забыли! Неси ее скорее!
Лина побежала в кладовую. Все терпеливо ждали, а фру Петрель сказала, кивнув головой:
– Наконец-то принесут колбасу! Уж теперь мы полакомимся, несмотря на наше горе.
Тут вернулась Лина, но без колбасы.
– Идемте! – таинственно сказала она. – Я вам кое-что покажу.
Вид у нее был немножко чудной, но она ведь всегда-то была чудная, так что никто не обратил на это внимания.
– Что еще за глупости ты выдумала? – строго спросила мама Эмиля.
Лицо у Лины сделалось еще более странным, и она тихонько и чудно рассмеялась.
– Идемте! – повторила она.
И все, кто был на празднике в Каттхульте, пошли с нею.
Лина шла впереди, а остальные, недоумевая, сзади. Слышно было, как она тихонько и чудно хихикает. Отворив тяжелую дверь, Лина переступила высокий порог, и все устремились за ней в кладовую. Лина подвела гостей к большому шкафу и, распахнув с грохотом дверцы, указала на среднюю полку, где мама Эмиля обычно хранила свою знаменитую колбасу.