Эмиль расстроен. Он молчит, но я отчетливо вижу, как на его лице играют желваки. Он злится на самого себя.
— Да, я понимаю. Работа же... Она важнее...
Господи... Я, наверное, впервые вижу дочь такой... Разочарованной, что ли...
Она встает и уходит.
— Эмилия, — зовет ее Бестужев.
— Пап, мне уроки надо успеть сделать. А потом спать... Спокойной вам ночи.
Эмиль встает и уже хочет выйти за дочкой, но я его останавливаю у двери.
— Не стоит. Я сама с ней поговорю.
— Эмилия обиделась, — жестко произносит шеф. Он дышит часто, устремляя взгляд на выход. — Это последнее, чего я сейчас хочу. Да я вообще не хочу ее чем-то задевать. Даже неосознанно.
— Эмиль, прекрати переживать. Говорю же... Я пообщаюсь с ней, и она поймет все.
На самом деле чувствую я себя не очень хорошо. Потому что Эмиль расстроен, а дочка обижена. Но что я могу поделать? Ведь командировка Бестужева была запланирована давно. И уже ничего не изменить. Иначе он это сделал бы однозначно.
Дочка понятливая девочка. Раньше она так не капризничала. Потому что раньше рядом с ней не было папы. А сейчас он есть, и Эмилия не хочет отличаться от других детишек, которых придет поддерживать не только мать, но и отец.
Снова звонит телефон Бестужева. Он подходит к своему столу и берет мобильный. Сразу же сжимает его в руке настолько сильно, что вот-вот он треснет.
— Что там?
— Ничего важного, — отключив телефон, он бросает его на стол. — Пойдем в спальню.
Глава 37
Наверное, мне следует пойти за ним. Однако вместо этого я вздыхаю и иду в кухню, чтобы выпить чего-нибудь крепкого. Что-то странно чувствую себя. Внутри меня происходят совсем необъяснимые вещи. Если пару часов назад я поддерживала решение Дилары и поддакивала ей, утверждая, что она поступает правильно, то сейчас я думаю совсем иначе.
Ведь я сама столько времени буквально умирала. Совесть не давала мне спокойно жить, потому что я скрывала от Эмиля его же дочь. Но причина у нас с Диларой поступать именно так аналогичная — чтобы спасти жизнь нашим детям.
Семейство Камиля — один в один похоже на семейку Салтыкова. Но у Дилары ситуация куда хуже. Если я боялась Глеба, а также его и своего отца, то у моей подруги врагов куда больше.
Присаживаюсь на стул, чувствуя себя какой-то выжатой. Смотрю в окно. Уже давно стемнело. Складывается впечатление, что на дворе глубокая ночь. День тянулся очень долго.
— Уже пожалела? — Эмиль ставит на стол бутылку красного вина и два бокала.
— Есть такое. С одной стороны, совесть уже начинает мучить, с другой... Она же спасти своего малыша хочет, Эмиль.
Бестужев не комментирует мои слова. Заглядывает в глаза и, усмехнувшись, наливает в бокалы напиток, один протягивает мне. В его глазах цвета моря пробегает что-то мне непонятное. То ли страх, то ли еще что...
— Все равно не одобряю ваш поступок.
Выпив залпом, он откидывается на спинку стула. Сидит в расслабленной позе и рассматривает потолок. Мне даже интересно, что он такого притягательного нашел, что не может отвести взгляда, да только я там ничего не замечаю, кроме лампочек.
Качаю головой и мысленно прокручиваю в голове, где я могла оставить свой телефон. Нужно позвонить тете Марине и спросить, где они. Но мозги не анализируют, разум затуманенный. Или это всего лишь усталость сегодняшнего дня, который длился будто вечность.
— Она одумается, — подытоживаю, поднося бокал к губам. Но меня хватает на пару глотков, а дальше... К горлу подкатывает тошнота. Этот запах... Вино пахнет как-то иначе. Невкусно.
— Как бы поздно не стало, — Эмиль встает с места и берет меня за руку. Тянет за собой. — Дико устал. Хочу спать.
— Я к дочери зайду, а потом вернусь к тебе. Окей?
— Может, мне все-таки с ней поговорить?
— Нет, конечно. Я сама. Не волнуйся, она девочка умненькая. Все поймет.
Я захожу в комнату дочери. Она сидит в кресле, крепко сжимая руками учебник. Поднимает на меня грустный взгляд.
Дверь я не закрыла, потому что уверена: Эмиль все еще там, и ему интересно, что скажет дочь. А она, конечно же, поймет и примет. Папе нужно ехать. Это же ненадолго.
— Эми, иди ко мне, малыш, — сажусь на край кровати и хлопаю по месту рядом с собой. Дочка послушно присаживается и сразу же кладет голову на мое плечо. — Ты почему такая грустная? М?
— Я очень хотела, чтобы в этот раз папа был рядом.
— Папа теперь всегда будет рядом, родная, — уверенно заявляю я, гладя ребенка по волосам. — Всегда. Но не в этот раз, увы. К сожалению, у него давно была запланирована командировка. И поверь, если бы она не была так важна, то папа несомненно остался бы.
— Мамуль, я хочу, чтобы мы были вместе всегда. Но папа постоянно появляется ночью. Я его редко вижу.
— Малыш... — вздыхаю, не находя слов, чтобы ответить.
— Мам, ну не надо его защищать. Я просто вижу фотографии, которыми делятся одноклассники в Ватсапп. Они постоянно куда-то едут со своими родителями. Так завидую им, когда вижу, как они обнимают своего отца. Как они вместе катаются на каруселях. Как плавают вместе... Ну не знаю, мам. Это очень неприятное чувство — иметь отца, но не видеть его столько, сколько хотелось бы.
Знала бы я, что Эмилия будет говорить такие слова, обязательно закрыла бы за собой дверь. Кто знает, что творится сейчас внутри Эмиля.
— Папа появился в нашей жизни недавно, родная. Ему нужно дать время. Потому что ему тоже непривычна эта ситуация. Он даже не знает, как найти к тебе правильный подход. Постоянно спрашивает, что ты любишь, а что нет. Интересуется, поверь мне. Задает мне такие вопросы... — оставляю поцелуй на макушке дочери. — У него сейчас проблемы на работе, малыш, — добавляю тихо. — Давай постараемся понять его? Пройдут эти сложные времена, и все у нас станет как у других.
— Обещаешь? — шмыгает носом Эми.
— Обещаю, — улыбнувшись, прижимаюсь губами ко лбу дочери. — А теперь ложись спать, милая. Завтра утром в школу, затем на танцы. Моя малышка должна занять одно из трех мест.
На лице Эмилии появляется намек на улыбку. Она мне кивает и встает.
— Ты тоже обещай, что завтра настроение у тебя будет очень крутое, — щелкаю ее по носу.
— Обещаю.
Выхожу из комнаты. Эмиля, к счастью, тут нет. Но я уверена, что самое главное и больное он успел услышать.
Он, кажется, в ванной. Потому что доносятся звуки льющейся воды. Он принимает душ, я же звоню тете Марине. Она утверждает, что с Диларой все в порядке. И что обязательно позвонят, как только устроятся на новом месте.