Было бы неплохо «улыбающийся смайл».
Я с радостью развею вашу скуку. Какая тема вас интересует?
Я облизала губы, ощущая, как волнение колкими искрами гуляет по телу, заставляя руки дрожать и холодеть. Какая тема? Какая? О чем можно поговорить с предполагаемым убийцей своей подруги? О погоде? Глупости! О еде? Уже неплохо… Наверное. Да я понятия не имею, о чем можно разговаривать в таких вот местах! Я никогда не занималась ничем подобным! Все черти бездны, ну почему все забыли о Рози?
Вы любите кошек?
Только после того, как напечатала, я поняла, что задала, наверное, самый странный вопрос из всех возможных. Я даже себе не могла точно сказать, почему спросила именно об этом. Просто… Ну, просто в чате все говорили о хвостах, клыках и когтях, и я почему-то подумала именно о кошках. Вернее, даже не так. Я не подумала о них специально, мне просто подсознательно показалось, что они имеют в виду именно их.
Хм, некоторые из нас действительно бывают странными, но уверяю вас, я не из них. Я люблю кошечек. Очень.
— О чем ты? — спросила я вслух, раз за разом перечитывая сообщение.
Хотела уже спросить у него, но что-то словно остановило меня. Казалось, что он говорит о чем-то таком, о чем не знаю я. И он думает, что я об этом знаю. Вернее… А-а-а-а! Ладно, он любит кошек. Любит. Очень. Замечательно. Что еще можно спросить? Как бы так плавненько перейти на интересующую меня тему?
И какие кошки вам нравятся больше?
Ну почему? Почему я продолжаю эту тему с кошками? Еще немного, и он подумает, что я флиртую с ним. А ведь со стороны это вполне может выглядеть как флирт.
Я ощутила, как воспламеняются мои щеки. Опустив ком, я прикрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула и выдохнула.
Кошки? Прекрасно. Нормальная тема. Нужно только повернуть ее так, чтобы подвести его к рассказу о Рози.
Сложно? Да почти нереально! Но я не сдамся, хотя бы не попытавшись. Не сегодня, так завтра смогу у него все узнать. Главное, не спешить и не ляпать просто так.
О том, что я буду делать после того, как все у него узнаю, я пока старалась не думать.
С одной стороны, мне хотелось, чтобы именно Грин оказался убийцей. Это означало бы, что мне не нужно будет снова искать. А вот с другой стороны, это могло быть уже опасно лично для меня. Ведь, убив Рози, он вполне может убить и меня.
Дрожь, прошедшая по телу, заставила меня поежиться. Тяжело сглотнув, я опустила взгляд, вчитываясь в новое, пришедшее только что сообщение.
Отступление
Мужчина словно из воздуха вытащил черную косу и, внимательно осмотрев ее, принялся натирать лезвие мягкой тряпкой, убирая видимую ему одному грязь. Спустя минут тридцать он еще раз оглядел оружие. Ни пятнышка. Впрочем, для постороннего человека коса и полчаса назад была идеально чистой.
Встав и размахнувшись, человек как-то замысловато выгнул руку, и спустя секунду никакой косы нигде не было, зато на пальце мужчины поблескивало черное кольцо.
Переступив с ноги на ногу, человек прошел по битому стеклу к окну и выглянул наружу. Округу освещала сияющая на небе громадным фонарем луна. Взгляд черных глаз то и дело выхватывал различные мелочи вроде тени, метнувшейся в проулок, пошатывающегося человека, шедшего в конце дороги, или потухшего света в окне напротив. Казалось, в этом забытом всеми богами уголке города все относительно спокойно.
Дверь позади тихо скрипнула. Мужчина отреагировал очень быстро. Одно мгновение — и в его руке снова появилась чернеющая даже на фоне ночи коса, а сам он повернулся к возможному противнику, вставая в боевую стойку.
— Ну, ну, — со смешком в голосе проговорил кто-то.
Мужчина опустил взгляд вниз, сразу же после этого расслабляясь и убирая оружие.
На полу возле двери сидел полностью черный кот. Желтые глаза как-то хитро сверкали, отчего некоторым особо впечатлительным и верующим людям обязательно захотелось бы перекреститься.
— Что ты тут делаешь? — спросил хрипло мужчина. Создавалось такое впечатление, что он давно не разговаривал и от этого почти потерял голос.
Кот по-человечески фыркнул, а потом внезапно встал на задние лапы и начал меняться. Спустя три секунды на его месте можно было увидеть высокого мужчину. Он выглядел лет на тридцать, не больше. Поправив на себе черное узкое пальто и стряхнув с него несуществующие пылинки, он выпрямился, откидывая несколько длинных жгуче-черных прядей за спину. Бледное лицо в свете луны казалось почти мертвым. Но вот черные глаза блеснули, а тонкие губы растянулись в улыбке, и впечатление ожившего мертвеца пропало.