— Поехали отсюда, — бросила раздраженно и тут же заняла пассажирское кресло рядом с водителем, скрестив руки на груди.
Не нуждаясь в её услугах, поскольку пользовался навигатором, Марсель вырулил на главную дорогу и, отъехав на какое-то расстояние, припарковался у небольшого сквера.
А она уже кипела от злости.
Развернулась и двинула ему по плечу.
— Ты не должен был так поступать! Даже не спросил меня, хочу ли я этого?
— А ты не хочешь? — спокойно, даже не шелохнувшись.
— Ненавижу эту твою невозмутимость!
В следующую секунду Эмили оказывается прижатой к его сердцу. Это её законное место. Отныне и навсегда. Уютно устроившись на мужских коленях, тяжело вздыхает.
— Гроза в самом разгаре? — насмешливо тянет, и она чувствует его улыбку, хоть и не видит лица.
— Да. Я боюсь. Не хочу никому ничего объяснять.
— Ты хотела, чтобы я тебя просто увез?
— Было бы неплохо.
— Разве этого ты достойна? Разве не хватит с тебя хаоса и всего, что ты проделала задом наперед?
Промолчала, признавая правдивость слов мужчины. И прижалась к нему теснее, словно ища защиты. Марсель, отреагировав на это движение, прикоснулся нежным призрачным поцелуем к её виску. Эмили тут же вскинула голову и нашла его губы. Не удержала стон. А потом её мир взорвался мириадами красочных огней от тихого:
— Я тебя люблю. Прости, не с того начал. Выходи за меня, тучка. Хочу, чтобы ты заливала только мою крышу.
Непроизвольно сжала ткань его поло до боли в пальцах, забыв о подаче кислорода в организм.
— Выдохни, — подшучивает, разжимая её кулачок.
А Эмили не слышит. Хочется и плакать, и смеяться. Нет, ржать, подобно лошади. Это случилось? Это реально с ней случилось?
Только сейчас девушка осознала, что он приехал к ней и просил руки у дедушки с бабушкой.
— Что ты творишь? — шепчет не своим голосом. — Где Нелли?
Марсель округляет глаза, услышав вопрос, озвучивание которого раньше являлось лишь его прерогативой.
— А где же «О, Боже, это самый счастливый день в моей жизни. О, конечно, я согласна. Я люблю тебя больше жизни, мой дорогой»?
Да, у него получилось разрядить обстановку, пародируя стереотипную речь кисейной барышни. Эмили на фоне нервного напряжения действительно расхохоталась почти до слез и позорного хрюканья, чего с ней раньше не бывало. Чем вызвала и его заразительный смех.
— Эмили, моя любимая, неподражаемая, отчаянная… Прекрати думать о посторонних вещах. Я всё улажу. Уже начал. От тебя требуется только одно.
Девушка практически растеклась лужицей, повиснув на его шее после таких признаний.
— Почитать Вас, мой господин?
— Какая умная девочка.
Ей хотелось немного помолчать. Помолчать и поулыбаться. Наслаждаясь моментом, смакуя его. О таком она и мечтать не смела.
— Я тебя люблю, Марсель, — оживает спустя время, — и женой тебе стану, и матерью твоих детей, и любовницей в постели, и кухаркой, и прачкой, и тучкой над крышей…
Марсель приподнял её подбородок, и от обожания, что плескалось в глазах мужчины, Эмили пришла в восторг. Дабы окончательно не прослыть романтичной тупицей, прочистила горло, отгоняя ком, и прищурилась:
— А где моё кольцо? Мои цветы? Твоё колено?
Он подавился смешком и приподнял руки, якобы сдаваясь. А потом жестом фокусника непостижимым для неё образом выудил откуда-то сзади крохотный букет умопомрачительных кустовых роз, благоухание которых всё это время витало в салоне, а она думала, это ароматизатор… А потом к ним действительно прибавилась заветная коробочка. Марсель водрузил бессменный символ ей на палец и поцеловал его.
— Моя моська глазастая…
— Ух…так уж и быть, — завороженно рассматривает украшение, — сжалюсь над твоим престарелым коленом, остановимся на первых двух пунктах.
— Вот уж спасибо… — возмущенный хохоток.
Естественно, радужная нота не могла звучать вечно. Им о многом надо было поговорить. Неприятном, но необходимом. Они долго сидели в скверике, и теперь Эмили открыто рассказала ему всё, чем до этого не решалась делиться… Больше не плакала. Он же теперь с ней. Сам Марсель поведал, почему пропал на столь длительное время, описал короткий диалог с Нелли, разговор с родителями, которым всё известно.
Девушка сжалась, услышав историю о болезни. Представила эти страшные картины и задрожала от дикого страха за его жизнь. И этого всего могло не быть? Его могло не быть?.. Брр-р-р. И привычно уткнулась в солнечное сплетение любимого, ненадолго уйдя в себя и пытаясь усвоить информацию.
Вернулась счастливая пара ближе к вечеру. Счастливая, но голодная. Зато опустошившая запасы всех недосказанностей. Под руку. С улыбкой.
Их накормили, после чего мужчина отправился в свой отель, отказавшись от предложения остаться на ночь, ибо неприлично. Он намеревался пробыть в Тбилиси неделю, а потом, если Эмили захочет, отправиться с ней в Сочи.
А она хотела. Но оставлять Ивету не считала правильным. И никак не ожидала, что та чуть ли не пинками будет выгонять её в дорогу.
Семья Бавеянц, кажется, уже оправившаяся от шока из-за смены невесты, приняла её так тепло, что мандраж растворился через минуту пребывания в их обществе.
— Ну, как говорится, Бог любит троицу. Смею надеяться, это последняя твоя невеста на моем веку, — выдал Аргам Никогосович, разливая напитки.
Это, правда, было смешно. И никак не задело Эмили.
С её собственными родителями всё обстояло в разы сложнее. Марсель взял удар на себя. Решил подготовить их морально перед официальным сватовством. Было ощущение, что между ним и отцом длится какой-то бой. Потребовался не один разговор, пока Тер-Грикуров, наконец, дал своё согласие. Подключилась тяжелая артиллерия — Ваграм с Лали. Да и по глазам младшей мужчина всё прочел и понял. Может, не принял ещё. Но противиться не стал. Ну, что поделать, не такого жениха ему хотелось для своей дочери…
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что было бы неплохо соблюсти траур до конца? — с нажимом поинтересовался отец в последнюю встречу.
— Конечно, я понимаю. Мы всё сделаем правильно. То есть, ни в чем от правил не отступим.
Дальше обсуждались даты и всякие детали. А Эмили витала в облаках. А когда провожала жениха, довольно бесстыдно вжалась в него и перешла на доверительный шепот:
— Есть одна вещь, относительно которой я лично не собираюсь соблюдать никаких правил.
А Марсель и вовсе не возражал.
* * *
Эмили свисала головой, в которую уже ударила доза шампанского, вниз с дивана, а ноги были подняты к верху под углом девяносто градусов. Девичник был в самом разгаре, сестры тоже расслабились, устроившись поудобнее на своих местах. Амалия прийти не смогла, потому что младшенького одолели колики. У девушки возникла дикая мысль позвать Нелли, но, признав абсурдность сей затеи, она от неё все же отказалась. Тина должна была приехать уже к свадьбе, а пригласить кого-нибудь ещё не хотелось. Только самый узкий круг людей.
Они вдоволь наговорились, насмеялись, наелись вкусностей и теперь слушали песни, под которые любили танцевать в детстве. Больше не чувствовалась внушительная разница в возрасте, хотя обе старшие подкалывали на различные темы.
— Ну, что, дитя, настал час просветить тебя в интимных вопросах? — к счастью, в течение прошедшего года Ивета всё же оклемалась, став почти прежней.
Эмили вскинула бровь.
— Я сама тебя просвещу, поверь, не хуже всяких секс-гуру.
Лали поперхнулась спиртным, испачкав одежду и забрызгав стол.
Девушка улыбнулась во всю ширину своего рта. Ну, а что? Смысл это скрывать от них?
— Простите, я паршивая овца, не стала придерживаться традиций и переспала с любимым до свадьбы, причем, сама его и соблазнила. Больше года назад. Я, знаете ли, учитывая некоторые нюансы физиологического характера, теперь дама очень просвещенная.
— Эмили! — Ивета зашлась в диком хохоте от таких формулировок.