Старшая их веселья не разделяла. А когда средняя, прокашлявшись и слегка покраснев, призналась, так и вовсе — помрачнела, округлив глаза:
— Ну, раз пошла такая пьянка… В общем-то, я тоже с Давидом до…
Младшая крутанулась на все триста шестьдесят, только уже в привычное положение, скинув ноги на пол. От резкости немного закружилась шальная голова. Эмили не могла поверить своим ушам. Безупречная Ивета — и такое нарушение адатов?..
— Молодость, ревность, страсть… Чего уставились? Я всё равно за него замуж собиралась, — развела руками та.
— Эй! — возмутилась вдруг Лали. — Это, что же, получается…я — паршивая овца?! Я даже не целовалась ни разу до свадьбы!
Повисла неловкая пауза. А потом все трое схватились за животы после обмена многозначительными взглядами. И в комнате ещё долго звучал неадекватный смех.
— Это нечестно, черт! Мне даже предложения не делали… Практически с детства засватали Ваграму, а потом просто состоялась официальная помолвка. Во всём обделили! Даже не знаю, как теперь с этим жить.
И снова взрыв оглушительной силы сотряс стены.
А когда они успокоились, отправившись каждая в свою спальню, как в былые времена, Эмили откинулась на подушку с блаженной улыбкой и прокрутила всё, что с ней случилось к уже исполнившимся двадцати четырем годам. Содрогнулась. Воспарила. Поблагодарила.
Затем потянулась и написала короткое сообщение.
Через десять минут у ворот с визгом затормозил знакомый всем внедорожник. Благо, никого, кроме спящих сестер не было. Мама с папой после всех заблаговременных к завтрашнему дню подготовок, согласились ночевать с внуками в квартире дочери и зятя, предоставив дом в их полное распоряжение для девичника.
Эмили быстро спустилась, распахивая дверь и впуская взвинченного Марселя, который замер, увидев её:
— Какого… Ты написала, что вернулись панические атаки! — зашипел, прищурившись. — Издеваешься?! Я чуть с ума не сошел! Эмили!
Девушка ласково прошлась по его щеке кончиками пальцев, обожая это простое действие. Затем поднялась на носочки и припала ко рту мужчины в голодном, очень жадном долгом поцелуе.
— Не издеваюсь, — прошептала в приоткрытые губы, — у меня паника. Я тебя сутки не целовала. А ты на мальчишнике. У вас там голенькие тетеньки. Мало ли…
— Эмили, — простонал он, закатив глаза, — ну что с тобой делать?
— Целовать, я же сказала. Чуть-чуть. А потом можешь возвращаться.
В противовес своим словам, она прижалась к нему как можно сильнее. И даже немного поерзала в стратегических местах, наслаждаясь шумным выдохом любимого.
— И как вот с этим я могу вернуться?
Теперь уже Марсель вжал девушку в себя, давая ощутить, с какой завидной готовностью его тело прониклось её выходкой…
— Ничего, — невинно хлопает ресницами, подняв к нему наигранный взор непорочной девы, — воздержание очень полезно.
Мрачный, преисполненный нехороших обещаний, взгляд служил ей красноречивым ответом.
— Еще раз так на меня посмотришь…
— А? — снова целуя его.
— Я тебя конкретно изнасилую, — в промежутках, восстанавливая дыхание.
— Обязательно. Завтра. Встретимся на том же месте. Постараюсь одеться поприличнее. Белое платье сойдет?
Широкие ладони весьма ощутимо смяли её ягодицы. И Эмили поняла, что они ступают на опасную тропу.
— Иди.
Да, Марсель был озадачен и слегка зол. Но ей нравилось его дразнить и выводить на эмоции. Безнаказанность окрыляет.
— Конец тебе, мелкая тучка. Выжму до последней кристальной капельки…
И она счастлива услышать эту угрозу вновь…
Эпилог
«От любви есть только одно средство:
любить еще больше».
Генри Дейвид Торо
— А он точно вылез из меня?
Ошеломленная девушка держала на руках младенца, не в силах отойти от шока и поверить, что воспроизвела на свет такого богатыря.
— Ты рекордсмен нашей семьи, — посмеивается Марсель, ведя кончиком носа по её щеке.
Когда акушерка назвала вес после родов, Эмили осознала, что у неё слуховые галлюцинации. Не могла она со своей комплекцией и исходными данными родить мальчика в четыре восемьсот. Не могла же?
Или всё же могла?
Свекровь делилась, что оба её сына родились в районе четырех с половиной. На что девушка, отмахиваясь, улыбалась. Слишком она мелковата, чтобы переживать о таких габаритах ребенка. Врачи говорили, что плод крупноват, а Эмили казалось, от силы — грамм на двести больше, чем положено такому лилипуту, как она.
— Я на такое больше не подпишусь. Да ну на фиг… — качает головой, вспоминая часы ада, через которые прошла.
Муж не отвечает, только обнимает бережно. Он уже тысячи раз поблагодарил за это чудо, с трепетом разглядывая заветный комочек. Комочек. Мать его! Комочек — это не про их сына.
— Красивенький, — продолжает вести себя, словно чужая тетя, напрочь выключив все инстинкты.
А потом…малыш открывает глаза. И смотрит на неё своим беззащитным взглядом. Внимательно-внимательно.
Внутри всё обрывается. Ухает в низ. Эмили за все эти месяцы миллионы раз фантазировала себе, как пройдет этот момент… Кто ж знал, что девушка сразу же отключится и увидит результат своих стараний лишь спустя время. Но реальность, она оказалась мощнее в миллионы раз.
— Эй, привет… — вымолвила дрожащими губами.
И разрыдалась.
— Я стала мамой, — захлебываясь в эйфории, — божечки…
На этом её вербальные способности себя исчерпали. Плакала и смеялась она попеременно, утешаемая забавляющимся новоиспеченным папочкой.
— Ну, ладно, может, когда-нибудь я решусь ещё на дочку. Уговорили…
Смешно шмыгая носом, Эмили приходила в себя.
— Смотри, а он тоже глазастый, как я. Только цвет не мой. Вкусная моська, — осторожно целует нежные щеки, вдыхая божественный запах родного дитя.
Марсель соглашается. А что ему еще делать? Не рассказывать же ей, что всё это меняется по мере взросления? Он просто за ней наблюдает, впитывая эмоции жены. Безгранично счастливый и довольный жизнью человек.
Всё плохое осталось позади.
Как и обещал, стремился исправить то, что натворил. Потихоньку, не без помощи его любимой тучки, шаг за шагом они пришли к тому, что имеют сейчас. Было непросто. Тесть до сих пор смотрит на него с долей подозрения. Видимо, гадает, что в нем нашла дочь. А Марсель и сам не знал. Если и есть на свете два самых неподходящих человека, то это они с Эмили. Но в жизни так бывает. Притягиваются противоположности, сходятся «несовместимости», сливаются крайности. И происходит то, чего никак не должно было происходить.
К счастью, иногда результаты таких «мутаций» мирно сопят на руках матерей. И это истинная благодать.
— Люблю, — шепчет задремавшей девушке.
Эмили его награда. Прощение, которое с её легкой руки он смог даровать себе за прошлые ошибки. Вытряхнуть пепел, до этого хранившийся в душе и зажечь чистый, яркий огонь их будущего.
Жена не вела дневники. Призналась, что никогда не любила это дело, а после истории с Сергеем — и вовсе не захочет возвращаться к процессу. Подарок Тины и Лео, в котором Марсель когда-то нашел запись, нехило торкнувшую его, стал своего рода альбомом, куда Эмили с энтузиазмом клеила смешные фото. Правда, в нем всё же два года назад прибавилась ещё одна исписанная страница под названием «День, когда ты стал моим». И мужчина любил перечитывать её мысли. Необычные. А сразу после шел снимок. Первый совместный. Тот самый, со снеговиком.
Может, она захочет что-нибудь добавить и по поводу рождения малыша, прикрепив новую фотографию. Во всяком случае, Марсель не станет настаивать.
Он просто благодарен Эмили за то, что девушка светлым лучиком ворвалась в его мрачную жизнь и озарила её, показав, что такое любовь.
В конце концов, как говорили великие, любовь — это мудрое изобретение природы. А природа ничего не производит без того, чтобы вложить в это глубинный смысл.
Конец