– Прости,– повторила я,– Плохой из меня вышел защитник рода людского от тварей кровожадных.
Не могу ее так бросить, нужно поискать лопату и похоронить по-человечески. В повозках хлама было много: посуда, одежда, ковры и даже с десяток мечей, но обыкновенной лопаты не было. Зато была маленькая одноместная лодка, даже не деревянная, а из шкуры каких-то животных.
– Ты любила море? Мне кажется, оно должно тебе понравиться.
Я выслал дно лодки шелковым гобеленом, и отволокла к морю. Потом погрузила
девушку на ковер и отвезла ту даже. Я сняла с нее ошейник (обыскав перед этим
тифлингов и достав ключ), обмыла тело, одела в новое платье и положила в лодку.
Мелкие белые цветочки, растущие на берегу и напоминавшие бессмертник, не были
похожи на роскошный букет, даже после того как я упаковала их в шелковую ленту, но только они и были.
– Я не помню ни одной молитвы, но я уверена твоя душа сейчас на Небесах и без
них. Создательница, если ты слышишь меня, позаботься о ней. Ты плохо берегла ее
при жизни, так даруй ее детской душе покой после смерти. Покойся с миром, дитя,
мне не удалось помочь тебе, но могу отомстить! И так что б они страдали долго!
Лодка плавно и легко заскользила по морю. Я провожала ее взглядом и мысленно повторяла: «Прости, прости…».
Я не стала дожидаться, пока лодка скроется за горизонтом, у меня было не
оконченное дело, точнее пять дел. По пути я подобрала рабский ошейник, думая как бы его можно использовать в отмщении. И вдруг заметила, как вокруг стоянки медленно двигаются знакомые силуэты. Да, небольшая фора получилась.
Хемиши все-таки настигли меня, а мой богет далеко. Дадут ли мне добежать до него?
Можно, правда, залезть на дерево как советовал Голос, благо здесь рядом имелся
прекрасный образец. А что дальше? Утром сюда прибудет какой-то Кадм… Знакомое
имя, а это не тот работорговец, которому меня хотел продать Рог? Вполне вероятно,
что он, и приедет этот «купец» с охраной и после этого направится к Ктелху… в
Нииб… А здесь он думает найти светловолосую рабыню-человека… Так времени мало надо решаться, второго такого шанса может и не быть.
Я нырнула в повозку, быстро стянула свою броню и надела платье, а что довольно
милое желтенькое в цветочек. Обувки подходящей нет, будем босиком, волосы кое-как пригладила пятерней и подвязала лентой. Под конец с немалым содроганием застегнула на себе ошейник. Доспехи, сапоги и кинжал (лучше не рисковать
маскировкой), завязал в еще один гобелен, и выпрыгнула наружу. У себя я оставила лишь ключ от ошейника, припрятав его в знакомом всем женщинам месте. Как говориться: хочешь узнать женскую тайну, посмотри у нее за корсажем.
Хемиши уже вплотную приблизились к стоянке.
Сейчас здесь разыграется грандиозная трагедия, действо, которому позавидовали бы
великие драматурги. В первую очередь я спрятала в валунах баул с экипировкой,
потом отвязала рипов, животные не виноваты, и в заключении полоснула ножом (здесь
же и позаимствовала) каждого из пятерых по вене. Они попытались проснуться, но я
опять скомандовала: «Спать»,– и продолжила дело. Я смочила в крови несколько лент и бросила в темноту. Послышался возбужденный клекот и к привалу стали выбегать хемиши.
– Приятного аппетита!– ухмыльнулась я им и, подобрав веревку от ошейника,
ринулась к дереву. Хорошо, что я росла среди мальчишек, по деревьям лазаю так же, как Лелька падает в обмороки, легко и стремительно.
Они проснулись, нельзя спать, когда тебя пожирают заживо. Вот только сделать
ничего не смогли, оружие я у них позабирала, а «птичек» оказалось гораздо больше, чем можно было справиться врукопашную.
– Ну что, уроды, это вам не детей насиловать!– крикнула я им, впрочем, не думаю, чтоб они меня расслышали сквозь свои вопли.
Давайте, твари, давайте авось нажретесь да отравитесь! За девчушку, за всех людей-рабов, что вы сюда перетаскали, здохните, гниды, здохните!
Кровь… боль… смерть… еда!
Так… стоп… тпр-р-ру! Только не ты! Назад… заткнись… исчезни!
Я зажмурила глаза и заткнула уши. Надо успокоиться убрать злость, тогда «шепот» исчезнет.
– Спи зараза, без тебя управилась!
Я прислонилась спиной к стволу дерева и несколько раз глубоко вздохнула. Кажется,
жар стал отступать. Я опустила руки и открыла глаза. Криков почти уже не было слышно, только деловитый клекот и топот.
Огонь в костре потух и видно, что происходит внизу, было плохо, но меня это не огорчало. Скоро рассвет, первые багровые ниточки уже окрасили облака, все и