– Дора!– крикнула она, толкая приведенную рабыню на лавку.– Ну, где ты там, лентяйка?!
– Здесь я,– из-за двери показалась грузная бабища средних лет.
– Что ты там делаешь?
– Ванну для Норы.
– Перебьется твоя Нора! Три раза только у арр'раша побывала, а почестей как фаворитке!
Дора поняла, что у надсмотрщицы настроение отвратительное и не стала спорить, кивала, соглашаясь со всем.
– Вот эту торговец Кадм привез в дар господину. Вымыть ее как следует, причесать и одеть,– она бросила служанке сверток с одеждой.– Все должно быть готово к
третьему обходу стражей. И не обращай внимания, что девчонка не говорит, видать Кадмовы холуи при набеге перестарались, и она свихнулась.
– Все сделаю,– Дора поклонилась и попятилась назад, чтоб не столкнуться с ринувшейся обратно к двери Латиф.
Стоило ей исчезнуть, как из дверей высунулось несколько рабынь, не решавшихся
показаться перед разгневанной надсмотрщицей, но теперь сгорающих от любопытства узнать, что же происходит.
Дора угрюмо отмахнулась от их щебета и, поставив посреди комнаты тяжелый табурет, сказала новенькой:
– Садись, посмотрю, что можно с тобой сделать.
Девчонка не сразу поняла, что от нее хотят, и усадить на табурет ее удалось только с пятой попытки.
– Кто ж тебя так изуродовал-то?– женщина прищелкнула языком расчесывая ей волосы,– Руки бы пообрубать за такое!
Девчонка не ответила, она по-прежнему сидела, неподвижно уткнувшись взглядом в одну точку и что-то напевала.
– Видимо Кадм пытался сделать из нее блондинку, чтоб угодить арр'рашу Ктелху, и перестарался,– сказала одна из рабынь.
– Нет, она и до этого была светловолосой, но оттенок был желтым. Вот, видишь,– она повернула голову девушки в другую сторону,– волосы не прокрасились?
– Может он хотел другой, более дорогой оттенок.
– Может, но зачем ей так волосы кромсать? Он ожидал, что наш арр'раш кинется на любое сереброволосое нечто.
– Ей не только не стать фавориткой, но и простой наложницей не бывать.
– Да, он к ней и не подойдёт,– поддакнула вторая рабыня,– в ней нет ничего особенного.
А раз так, значит, здесь делать была нечего, общение с этой сумасшедшей
девчонкой не сулило им никаких выгод. Вот если бы она стала фавориткой или хотя бы наложницей, а они остались бы при ней служанками, то другое дело: им бы
разрешили заходить в верхние комнаты, дали новую одежду и кормили со стола арр'раша. А раз этого не будет, то можно уходить искать более достойную кандидатку.
В общем-то, их старшей подруге также не было до девчонки никакого дела, и если
бы не приказ старшей надсмотрщицы, она бы занялась другими делами, которых и без
этой обузы полно. Но с другой стороны в женщине пробудился азарт, никто лучше
нее не мог уложить волосы, подкрасить глаза или приготовить ароматное масло для тела. Наложницы вовсю подкупали ее разными подарками, чтоб она помогла им привлекать внимание арр'раша.
И вот сейчас она могла еще раз доказать всем, что лучше нее мастерицы нет.
– Я сделаю из тебя красавицу!– сказала она, приподнимая голову новой рабыни за
подбородок и придирчиво разглядывая ее.– Мордашка у тебя симпатичная, волосы я тебе подровняю и покрашу, обветренную кожу смажем маслом, ногти подпилим, а
когда я тебе глаза подведу, так арр'раш точно мимо тебя не пройдет. Ах, какие
глазки!– Дора отошла назад, приглядываясь к девчонке, как художник к только что
начатому наброску великой картины.– Самые любимые господином приметы у тебя уже
есть: ты человек, у тебя светлые волосы и кожа, фигура такая, как нравится арр'рашу:
большая грудь, плоский живот, но костей не видно, и накаченные руки и ноги. Кто
бы мог подумать, что он любит сильных женщин? А вот погляди ж, сама Роксолана,
это его фаворитка, усердно поднимала мешочки с песком, чтоб на руках мускулы появились. Ты точно к нему в постель попадешь! И тогда, ты же не забудешь о
старушке Доре? Эх, если б ты еще говорила и загадки его разгадывала, то могла бы
и Роксолану сместить,– тут женщина опомнилась, что наговорила много лишнего и
испуганно глянула по сторонам. И только когда убедилась, что ее никто не слышал, глубоко вздохнула и продолжила труды.
Со своим обещанием эта Дора и правда справилась. Не знаю, насколько я стала