Раздражение стало отступать, все-таки Ктелх был мужчина, и присутствие рядом
красивой обнаженной, а главное, незнакомой, женщины не могло не повысить его
настроение. Темнейший мрак, вот это… глаза! Да и все что ниже, тоже роскошно, и бесполезно пытаться скрыть это под водой
– Так-так и кто это у нас тут?– он медленно начал приближаться к девушке, та
закусила нижнюю губу и затравленно оглянулась на входную дверь.– Раньше надо было бежать, когда отсылал, а теперь уж останься.
Арр'раш вплотную подошел к ванной, разглядывая нежданную компаньонку по купанию, та моментально отшатнулась к противоположному краю. Он рассмеялся, очень
забавный человечек, хочет побегать, ладно, он подыграет, дух ловли никогда ему не был чужд.
– Новенькая? Когда прибыла?– он действительно не помнил, когда ему доставили
новых рабов, но был уверен, что уж эту-то наверняка запомнил бы, но какая сейчас разница.
Он поманил рабыню к себе, но та не двинулась, что ж небольшая строптивость в
постельных делах его вполне устраивала. Он и сам может подплыть, осталось только раздеться до конца.
Сев на край ванны, Ктелх принялся стаскивать сапоги и вдруг заметил, мозаичны квадратик, лежавший возле него. Головоломка была почти собрана, оставалось передвинуть лишь несколько частей.
– Это ты собрала?– тихо спросил он, уже почти забыв, о том, чем только что хотел
заняться. Девушка медленно кивнула.– Понравилось?– она снова кивнула, на сей раз увереннее.– Ты первая, после меня, кто этим заинтересовался. У меня есть и другие головоломки, если интересно… но это позже,– организм настойчиво напомнил от чего хозяин отвлекся и теперь объект вожделения сал еще более притягательным.
Именно в этот момент дверь с тихим скрипом отворилась, и показалась перепуганная
физиономия Латиф. Ктелх с трудом удержался, чтобы не запустить в надсмотрщицу сапогом, только что снятым с ноги.
– Хозяин, прошу простить меня,– залопотала она, кланяясь в пояс.
– Не прощаю,– прервал он ее,– Исчезни.
– Но эта девушка… Она рабыня торговца Кадма,– эти слова хозяину, ой, как, не понравились, и Латиф стала торопливо оправдываться:– Конечно же, она ваша, хозяин, почти… Кадм вез ее вам в подарок, но по дороге на караван напали
хемиши, и рабыня немного потеряла товарный вид. Вот торговец и попросил меня ее помыть, причесать… чтоб она была достойна предстать перед вами.
– Сейчас она вполне достойно выглядит,– повеселел опять Ктелх, вспомнив, что Кадм действительно обещал доставить ему человека-блондинку.– Очень хочется
открыть подарок раньше срока, но удовольствие можно и растянуть. Передай Кадму, чтоб он был через час с девчонкой в главном зале.
Ну, с первым заданием, попасться на глаза арр'рашу, я справилась легко, изящно и незаметно… даже для самой себя, но если он еще раз отвесит какую-нибудь пошлятину по поводу моей задницы я ему эти глаза выцарапаю! Спокойно, нужно дышать глубже, я ведь сама этого хотела. Нет, я не так видела нашу первую
встречу, совсем не так. Я была уверена, что это произойдет в зале, при скоплении
народа и что при мне будет кинжал, который я припрячу под одеждой, или, на худой конец, на мне будет сама одежда, но у судьбы, и это я уже давно заметила, странное чувство юмора…
Как бы то ни было уже четверть дела сделано и назад дороги нет. Этот арр'раш никогда не попадет в верхний мир, а я в свою очередь скоро исчезну из этого
места, мы больше не встретимся, и моем позоре, о марше обнаженной через всю баню под похотливым взглядом демона, никто не узнает. Только мысли о грядущем унижении Ктелха, после кражи кинжала, и мучительной смерти Кадма (никто не поверит в его оправдания, что он не причастен к побегу «рабыни») помогали
пережить мои унижения и не взбеситься от ярости или не расплакаться от бессилия.
Светло Небо, я ни о чем больше не попрошу, но сделай так, чтоб никто не узнал,
как на одной из потомков Церишей защелкивали рабский ошейник, а она при этом не протестовала, а смиренно стояла… на коленях.
Я никогда никому не кланялась за титулы и звания: король, первосвященник или
архимаг – для меня все это было неважно. Уважительное «Вы» и легкий книксен – это максимум, что они от меня могли ожидать. Как бы ни бились надо мною
наставники в Академии или бабуля, я упорно отказывалась падать ниц перед кем-то
только за то, что он прожил на пару десятков лет дольше чем я, и уж тем более за
то, что тот родился на ступень ближе к трону. Я всегда готова преклонить колено перед моей августейшей тетушкой, не потому что она королева, а потому, что своими достижениями заслужила мое безмерное уважение, любовь и преданность. Перед бабулей, вообще, готова на колени встать, и то не смогу выразить