— Другими словами он теперь как… раб? — последнее слово далось мне с трудом, я не хотела такой участи этому прекрасному созданию. — Могу я как-то прекратить это?.. Стержень, например, вытащить.
— Стержень вытащить нельзя, если ты не заметила, он практически врос в рог. У единорогов мощная регенерационная система, думаю, маги-подонки за это его и выбрали, другое животное, просто, не пережило бы такого издевательства. Поэтому стержень уже сейчас почти не видно, а через месяц, другой рог окончательно отрастет. А вот на счет раба ты погорячилась. Попробуй подойти и ударить его…
— Да вы что, магистр?!!
— Я образно говорю. В девяносто процентов из ста — он пробьет тебе голову копытом. Конечно, потом и сам погибнет, но вначале будет действовать по законам природы: кто нападает, тот и враг.
— То есть его воля не сломлена?!.. Как вы меня успокоили! — я улыбнулась магу счастливейшей улыбкой.
— О-о-о, успокаиваться тебе рано. Как я понял из твоих рассказов и собственных наблюдений единорог умеет принимать другую ипостась. Предположу, что это они позаимствовали у оборотня и если, после трансформации, судить по строению скелета и отпечаткам лап, то у оборотня-гепарда. Но думаю, не один ликой расстался с жизнью, пока маги выведывали их тайну.
— Не называйте их "магами", — попросила я у него, — а то становится стыдно за свою профессию!
— Милая девочка, какой же ты еще ребенок! — магистр добродушно рассмеялся. — Я бы очень хотел, чтобы маги, изуродовавшие твоего, а теперь он твой, единорога, были самыми злостными магами-преступниками.
— Я тоже на это буду надеяться. Но все-таки… что мне теперь делать с Изумителем?
— Возьми его в свой дом. Пусть не только его разум привыкнет к тебе, но и тело. Почаще мелькай у него перед глазами, чтобы он запомнил твой облик, звук голоса, запах. Я думаю, при должном старании ты даже оседлать его сможешь.
— Великий, единороги не ходят под седлами!
— Да… не ходят… Что ж тогда советую тебе учиться ездить без седла… и без удила тоже. К тому ж при трансформации он это все равно сломает, ты же не будешь с собой десяток седел на телеге возить.
— А он так часто будет менять ипостась?
— Вот здесь я затрудняюсь с ответом. Похоже, что вторая форма проявляется не просто как защитная реакция на угрозы, как мы вначале полагали, а скорее… для удобства. Врагов легче рвать клыками, ночью лучше видеть кошачьим зрением, это же относится и к пищеварению… во второй ипостаси он становится плотоядным.
— То есть не нашел зимой сена, догнал какого-нибудь зайца хрустнул косточками и сыт?
— Хорошо если зайцем, а то может и нерадивым конюхом, который забыл сена положить. Так что, Иллия, будь предельно внимательна с ним.
Я и стараюсь, никого из прислуги к нему не подпускаю, а в дороге всегда накладываю морок, чтоб "закуска" сама ему на шею не бросалась
И сейчас я самолично вычистила коня, принесла сена, мяса, на всякий случай и ведро воды. Закрыла на замок в стойле, в котором даже копыт не видать. И все равного его как-то умудрились потревожить.
Дикое ржание и удары копыт я услышала издалека и непроизвольно увеличила скорость.
— Что у вас опять случилось? — выкрикнула я, влетая в ворота конюшни. Мне никто не ответил, что, в общем-то, было неудивительно, так как та была совершенно пуста. — Эй, есть здесь кто-нибудь?
Тишина. Может всех Изи распугал?.. Но метавшийся по конюшни жеребец — дверь в стойло оказалась выбита — был нормального вида, даже мой морок, который я наложила на него, перед тем как пойти во дворец, был на месте. Так что передо мною скакал белый очень красивый конь, правда, с абсолютно обезумившими глазами.
Остальные лошади испуганно жались в своих стойлах, и больше здесь никого не было. Ничего не понимаю. Как они посмели оставить на улице моего коня, когда я им прямым текстом приказала, беречь его?!! Совсем распоясались! Уволю всех к демонам!
— Изи, иди сюда… Ну-ну мой хороший что случилось? — я пошла к беснующемуся жеребцу воркуя и сюсюкая. Обычно он успокаивался, слыша мой голос, но тут он продолжал дрожать мелкой дрожью и нервно бил копытом. — Да что с тобой малыш?!.. Колданул что ли кто-то рядом?!
Верные догадки всегда приохотят самыми последними… Пол подо мною дрогнул и зашатался. Меня бросило вперед, и я судорожно обхватила лошадиную шею руками. В след за полом ходуном заходили стены и крыша. Конь поднялся на дыбы, таща меня за собой, но рук я не разжала.