Я всё так же мелко закивал и много раз повторил «Да». Полное подчинение, сволочь. Тот, вроде, удовлетворился.
Мы говорили на языке, который я не знал до сегодняшнего дня. Видимо это и есть тот самый «системный». Похоже, гоблины в нём не особо хороши. Затем меня подняли и повели с собой, привязав верёвку к моим связанным рукам.
Нога болела нещадно, но сейчас я с некоторым трудом мог плавно на неё наступать. Я хромал, сопел, ныл, но шёл. В моём нынешнем положении были свои плюсы. Во-первых, относительная безопасность. Хоть и в статусе раба, я всё ещё был членом отряда. Конечно, нет веры что эти ребята станут защищать меня до последней капли крови в случае опасности. Но судя по тому, как они держались — отряду гоблинов с рабом тут особо ничего не грозит.
Во-вторых, я немного изучал своего противника. Их вождь, дубина которого оказалась скорее простенькой булавой, скорее всего был родичем лучника. Они были на охоте, охоте на таких как я. Угрозу Землян они воспринимали вполне серьёзно. Идущий впереди лучник читал следы в пыли. Гоблины умело прятались за низкими укрытиями. Я выучил несколько слов, понять которые было проще всего. «Стой», «там», и что-то в промежутке между «вниз» и «прячься». Обычно вождь показывал жестом «вниз» произнося это слово, а затем пригибались и прятались. Меня с парой охранников, самых молодых, конечно же оставляли позади.
Но чаще всего я слышал гоблинское «заткнись». И это третий плюс моего странного положения. Когда не только гоблинам, но и мне казалось, что где-то поблизости человек, я «неудачно наступал» на раненную ногу и падал с криком. Надеюсь, криком достаточно громким, чтобы испортить засаду гоблинов. Чтобы как-то замаскировать такие вещи, иногда приходилось вытворять подобное и на пустом месте. С этим приёмом нельзя было перебарщивать, иначе они обязательно решат что проще прирезать одного раба и поймать много, чем вернуться в лагерь с одним крикуном.
Или куда там они надеются вернуться. За примерно полтора часа наших болезненных прогулок такое происходило дважды. Есть всё же плюс в том, что в их мире никогда не было кино — моя отвратная актёрская игра срабатывала. Видя зашуганного, заплаканного и подобострастного гиганта в верёвках, они очень сильно расслаблялись. Ходили довольными и почти за мной не присматривали. Мне верили.
Верёвку на руках можно было бы развязать, перетереть, перегрызть. Но не за полтора часа быстрого шага с раненной ногой. Я ждал случая.
И он, наконец, представился. Я услышал человеческие голоса первым. Несколько человек разговаривали тихо, но совсем недалеко. Впереди. Судя по мордам гоблинов, ни один из них ещё не уловил. Но определённо кто-то услышит через секунду. Чёрт.
Ситуация скверная. Столкновение с серьёзной группой людей — то, чего я больше всего боялся в данной ситуации. Если завяжется серьёзная драка и гоблины будут хоть немного сомневаться в своей победе — меня от греха подальше просто прирежут. Сопротивляться этому я смогу едва ли, а убежать не смогу никак.
Лучшие шансы на выживание у меня, увы, в том случае если гоблинам не придётся сомневаться в своей победе.
А значит… мне нужно им помочь.
— Хозяин!!! Хозяин, там! — на смеси системного и гоблинского проверещал я. Указывал я, правда, совсем в другую сторону.
Не буду им помогать. И убегать не буду. Да, я ранен и связан, но всё ещё вешу вдвое больше каждого уродца. Знаю, что это откровенно тупое решение, которое может стоить мне жизни. Но иначе я поступить не мог. Даже не потому что мне так уж жалко каких-то незнакомых землян, или меня распирает высокоморальный героизм.
Почти не жалко и совсем никак не распирает.
Моя возможность вернуться домой, к жене и близким, для меня много дороже жизней условно «союзных» незнакомцев.
Просто я ощутил, что если сейчас помогу гоблинам искать и убивать мне подобных, какая-то стенка рухнет в моём разуме. Это будет шаг к настоящему рабству, шаг к тому чтобы потерять своё достоинство и себя. Трудно сказать, большой или маленький, но шаг.
Я бы мог придумать с десяток рациональных объяснений, почему нужно идти на излишний риск вот так, но на самом деле я просто пошёл на поводу у желания чувствовать себя молодцом, достойным, несломленным.
— Там!!! Там люди! — и показал пальцем на себя, чтобы высокоуровневый идиот понял. Этого слова, скорее всего, гоблин не знает, а вот игроки должны понимать системный так же как я. Это для них. Для гоблинов же был весь образ и невербалика — подобострастный перепуганный раб, который хочет выслужиться.
Было бы здорово развернуть гоблинов тылом к Землянам, но вряд ли они поверят что люди там, откуда мы только пришли. Я показал примерно перпендикулярно нашему направлению — проулочек уходил немного вперёд и право. Тот из которого должны были выйти Игроки (предположительно), наобороот, был по левую руку. Метрах в 20 впереди.