При каждой встрече, даже «случайной», он пытался одарить Лену дорогими подарками, но так и не смог произвести на неё должного впечатления. Всегда получал «от ворот - поворот».
Лена знала, что он выпивоха и бабник, любивший повздорить во время своих празднеств. Холостой ведь, безответственный, одним словом - баламут.
В очередной раз уйдя в пьяный загул, «доблестный труженик рулевого колеса и монтировки» с собутыльниками, наглым образом, среди ночи вломился на Ленин участок и не дожидаясь, когда ему снова укажут на ворота, направился к крыльцу.
Еле сдерживая какое-то сумасшедшее, остервенелое желание обладать этой неприступной женщиной, он решил действовать грубо и напористо.
В пьяной голове Жоры, замутнённой алкоголем, ещё вполне отчётливо звучали обидные замечания его дружков - любителей угоститься за чужой счёт: «Ты мужик или кто?! Что ты перед ней стелешься? Было бы перед кем, она ж давно уже не девочка - ребёнок имеется, а всё принцессу из себя строит. Другая б рада была что не обошли вниманием, а эта кочевряжится. Видно цену себе набивает, а ты за ней бегаешь как собачонка».
Когда речь заходила о Лене, они не скупились на уничижительные эпитеты в её адрес, стараясь отвратить Жорика от предмета его вожделений. Понимая, что семейные узы, к которым тот всячески стремился, могут лишить их такого щедрого и верного спонсора, не чуравшегося ни одной тусовки, если дело касалось выпивки.
Прежде чем войти в дом Жора украдкой заглянул в окно.
- Да чо ты ныкаешься? - донеслось сзади. - Небось не маленькая, понимать должна что тебе от неё надо. Если по-хорошему не поймёт - припугнём её посерьёзнее, глядишь и нам чего обломится.
- Я ща сам кого-то пугну, - зло осклабился Жорик, - мало не покажется.
- «Сопатый», со мной пойдёшь, - обратился он к высокому парню, окинув недобрым взглядом свою братию, - а вы пока тут побудьте, на шухере.
Лена уже спала и не сумела дать достойный отпор неожиданно навалившимся на неё двум мужикам, которые, дыша перегаром, быстро заткнув ей рот, прижали к кровати…
Надругавшись над молодой хозяйкой, Жора застращал Лену тем, что спалит всё её имущество вместе с ней и ребёнком, если кто узнает о случившемся безобразии. После чего, ссылаясь на обуявшую его страсть, вызванную переизбытком чувств и как бы показывая своё великодушие, сделал ей предложение о совместном проживании.
Лена, едва прикрытая напрочь разорванной ночнушкой, свернувшись калачиком и поджав ноги чуть не до подбородка, уже не силясь унять бившую тело дрожь, скривилась от отвращения:
- Ну и сволочь же ты! Справился... теперь доволен?
- Значит, с городскими пижонами хвостом крутить, это нормально! - зло пробурчал Жора. - Чем же я хуже? За меня любая пойдёт, только свистни. А я, вот, тебя выбрал.
Всё произошедшее казалось Лене столь чудовищным и омерзительным, что путало все мысли.
Ей было противно состояние унизительной подавленности и вынужденной покорности, но внезапно нахлынувший страх за сына сковал её волю. Нашарив откинутое на спинку кровати одеяло, она укрылась им с головой, скрывая свой стыд и беспомощность.
Жора воспринял её затянувшееся молчание как знак согласия и нащупав под одеялом её оголённое бедро заявил:
- Ну вот и добренько! Не боись, со мной не пропадёшь, заживём не хуже других. Вон оно как ладно всё получилось, а ты упрямилась.
С тех пор, как ни в чём не бывало, он перебрался в дом Лены и стал с ней сожительствовать на правах мужа.
Первое время, стараясь загладить свой гнусный поступок, Жора проявлял неподдельную заинтересованность к её желаниям, нуждам и потребностям, даже косметический ремонт дома затеял, убеждая Лену в серьёзности своих намерений.
Некоторые бабы поначалу завидовали ей - «одиночке с довеском», отхватившей такого видного парня, ведь по всем Жоркиным замашкам выходило то, что заработок у него был немаленький, ни в чём себе не отказывал, ни в каких удовольствиях. Презентабельный мужчина, когда не пьёт, но трезвый к сожалению, он был не часто, поясняя, что выпивка помогает ему снять стресс после долгих и утомительных поездок.
Увы, терпимости Жорика надолго не хватило, сомнительные компании и тяга к «зелёному змию» взяли верх над его влечением к Лене. Он снова принялся за старое - стал кутить с приятелями, впадая в длительные запои.
Со временем Лена смирилась с происходящим - куда деваться-то.
Сельчане и так относились к ней «не очень», после того как она беременная, не окончив обучение в институте, возвратилась домой из города. Нашлись злые языки, напридумывали про неё не бог весть какую ерунду.