— Так происходит везде, Альтаир. Я служу Тишине Тефнут всю свою жизнь. Я появился на свет в старой Тасмии, которой уже давно нет. Как и средняя из Дочерей Смерти, которая всю жизнь и всё посмертие посвятила борьбе с родившимся в мире Мельхиора злом. И каждый раз она терпела поражение.
— И к кому ты обратился, когда понял что твой бог не спасёт мир от Днища? — понял я, к чему идёт разговор.
— Он говорит, что этот мир важен, — продолжил Эдельвейс. — Его сердце чисто, а значит может быть использовано для зарождения мира-фильтра. Места, которое будет отторгать мёртвую магию.
— Звучит интересно. А почему это должно мне не понравиться?
— Потому что это убьёт Зехир, — ответил Эдельвейс.
— Потому что это изменит Зехир, — послышался многоголосый магический шёпот.
По телу забегали мурашки от столкновения с чем-то по-настоящему жутким и древним.
— Кто ты? — напрямую обратился я к сущности.
— Я тот, кто видит всё. Нет ничего, что можно от меня скрыть!
Во тьме за спиной патриарха в одночасье раскрылись сотни светящихся янтарных глаз, а сама пелена мрака покрывала уже метров пять над котом.
— Что ты хочешь сделать с этим миром, и как это поможет остановить мёртвую магию?
— Этот мир уже обречён. Но его сердце может дать мне силы для борьбы с великим злом. Отдай его мне, и я обещаю открыть для тебя и твоих людей путь в иной.
— Только моих? На островах много разумных.
— У меня нет таких сил, — признало существо. — Максимум четверть от текущего населения.
— Кто ты? — повторил я.
— Не бог. Пока не бог. Но очень скоро им стану.
— То есть мы должны принести три четверти населения островов в жертву ради того, чтобы ты стал богом? С дуба рухнул, шаверма?
— Это лучшее предложение из тех, что у нас есть, — поддержал его Эдельвейс. — Дочери Смерти и сама Мортис ничего не могут сделать с порождениями мёртвой магией. Днище пожрёт нас!
— У меня нет полномочий платить тем, чем я не обладаю, — отрезал я. — Жизнь каждого живого существа принадлежит только ему самому.
— Идеализм и софистика! Ты можешь спасти своих людей… — продолжила чернота.
— Я — администратор реальности, — перебил я его. — Я могу спасти всех!
Тьма рассмеялась тысячей шепчущих приглушенных голосов.
Эдельвейс сделал шаг в мою сторону.
— Вместе мы сможем достать незапятнанный осколок сердца, — продолжил кот. — Ты легко сможешь расколоть Континент. И тогда мы начнëм всё заново. Эниранд возродится. Мы вместе его возродим.
— Ты ошибаешься, Эдельвейс. Мёртвая магия сожрала все миры. Мы существуем лишь потому, что этот мир отстаёт во времени из-за магии Мерлина. Безопасного места не существует.
Кот замешкался. Янтарные глаза на фоне черноты сощурились.
— В этой вселенной, — уточнила чернота. — Я могу перенести вас в другую!
— Тогда понятно, откуда такие тарифы. Но всё равно нет. Сами как-нибудь справимся.
— Ты не понимаешь, Альтаир! — возразил Эдельвейс. — Это наш шанс! Подвальный владыка тоже враг мёртвой магии. Его сила — это сила союзника!
— Ты предлагаешь мне довериться неизвестно кому. Сам бы ты доверился незнакомому и явно не доброму богу?
— Глупец… — пророкотал многоголосый шёпот.
А я вдруг понял, что мы не одни.
И ведь я не замечал раньше их присутствия! Просто не замечал! Снова магия?
Впрочем, я же в гостях. Очевидно, что Эдельвейс со своим новым другом готовились к такому повороту переговоров.
У входа в зал к лестнице и по всему балкону были часовые. Коты разных рас, представители трёх из четырёх ветвей тёмной фракции.
Пока что они не атаковали, но явно давали понять, что охраны здесь — почти небольшая армия. Даже мне придётся несладко. А у остальных моих друзей шансов может и не быть. Не зря же Эдельвейс старался нас разделить.
— Наставник… это же предательство, — подала голос Сатока. — Тишина не одобрит этого!
Когда тень умудрилась увязаться за нами под невидимостью — отдельный вопрос. Ещё несколько секунд назад я её не видел. Это недоверие ко мне или наставнику? Или любопытство?
— Это выживание, Сатока. Верь мне. Разве я хоть раз тебе лгал?
Девушка замешкалась.
— Тефнут погибала за нас, пожертвовала всем в борьбе с истинным злом и завещала нам поступать так же.
— Она слаба! Она ещё не выиграла ни одной битвы с истинным злом!
— И что с того? Разве ваш девиз не «нет слишком большой цены и нет слишком ценной крови»? Ты — часть той Тишины, что заставит её замолчать навеки, мастер!
— Именно поэтому, Сатока! Я — патриарх мрака. Я — глава ветви Тиши. И я ГОТОВ ПОЖЕРТВОВАТЬ ВСЕМ!
— Ты, но не впутывай в это жителей Зехира! — вмешался я. — У тебя, твоего тёмного бога, сраного Эхмеи и даже у меня самого нет права решать за них!
Коты шагнули ближе, медленно стягивая кольцо вокруг нас. Я понял, что бой неизбежен. Но пока что открытой агрессии они не проявляли. Оружие было в ножнах, и никакие магические приблуды не вспыхивали. Просто охрана решила рассмотреть нас поближе.
БАМ!!
Сверху на балкон посыпались осколки камня. На верхние уровни башни Тиши прилетело что-то тяжёлое, отчего всё здание сотрясло от одной вершины до другой.
Мы с Эдельвейсом одновременно посмотрели наверх. Событие стало неожиданностью для нас обоих.
Коты-стражи тоже беспокойно озирались. Хорошо, что хоть не подумали, что это моих рук дело.
— Где фрагмент фрактала⁈ — резко спросил я у Эдельвейса.
Тот спохватился и побежал внутрь помещения.
Клубы мрака развеялись, вытягиваясь в чёрную шерсть патриарха.
Стражи ринулись за главой Анклава. Нашей компании они были не против или получили приказ не мешать.
Остальная часть команды была там, где я их оставил.
— Альтаир! — приветствовал меня Тео. — Всё в порядке?
— Нет, блин, какое в порядке? — бросил я, спеша вверх по лестнице за котом.
— Почему ты думаешь, что им нужен он? — бросил на бегу Эдельвейс.
— Потому, что я знаю, кто это. В этом мире у меня остался только один противник, не считая Днище. Мельхиор, Меас Двуликий и их шайка.
Едва мы вышли на нулевой этаж башни, то есть вровень с поверхностью осторова, как нас атаковали твари.
Чудовища напоминали мутантов, сбежавших из фантазии шизофреника. Костяная безглазая рожа, прикрывающая зубастый рот с длинным метровым языком, четыре огромных паучьих лапы, заканчивающихся конским копытом, и ещё с пару десятков щупалец, за которыми было не видно тело.
[Справка: мутагончий тысячник, уровень 677]
Ни хрена ж себе химера!
Одна из тварей открыла пасть, и выстрелила языком в нашу сторону, одновременно впуская внутрь себя чёрную птицу Тео.
Пгрогремел приглушённый взрыв внутри чудовища, и то болезенно взвыло. Тело потрескалось, выпуская густую, как сметана, кровь.
Остальные бросились на нас в ту же секунду.
Сразу двое таких преградили мне путь, а ещё один — бросился на Эдельвейса.
Кот перекатился, оказавшись под монстром, ухватил передними лапами, и стал со всей силы драть тварь двумя задними. Вниз полилась алая слизь.
[Коррекция: снижение скорости]
[Внедрена особенность «уязвимость к физическому урону»]
[Внедрена особенность «слабость»]
Первого напавшего я рубанул снизу вверх кацбальгером, легко рассекая плоть и кость. Тварь заверещала что-то, будто собачий скулёж на ускоренной перемотке. Второго просто поймал в полёте ударом ноги и легко отшвырнул в сторону, успев быстро накинуть им ещё и уменьшенный вес.
Дело пошло быстрее. Эффекты распространились на всех однотипных уродов.
— Урруу-у-у! — послышался низкий глухой бас.
Из соседнего помещения, проламывая собой часть стены, выскочил трёхметровый уродливый монстр с телом лысой перекачанной собаки, и башкой… я даже не знаю, как описать эту дрянь! Наверное с десяток отдельных огромных глаз, торчащих на многосуставных отростках, а под ними была жуткая пасть, раскрывавшаяся, будто цветок.