- И то и другое, но второе в большей степени. Интересы Асклепия простираются намного дальше, чем вы можете себе представить. Ваши способности, безусловно, занятны, но нас больше интересует сам мир Тени, а ключиком к его непреступным вратам может оказаться одноименный эмиссар. Полное покорение этого измерения со всеми расположенными там сущностями и потоками энергий является для нас первостепенной задачей. Поэтому сейчас вы присягнете ордену на вечную верность, поедете с ними в обитель и будете развиваться под нашим пристальным контролем. Когда вы наберётесь достаточных сил, то возглавите экспансию. Ну, или станете неотъемлемой частью передовой группы. От вас требуется беспрекословное подчинение и покорность. Вот в принципе все ваши планы на ближайшее будущее. Ах, да, совсем забыл, что вы из этих, из пришлых искателей и приключенцев. В качестве награды вы получите сан сопоставимый с настоятелями и смотрителями больших храмов. Власть над средними и низшими служителями. Подчиняться будете только членам совета, мне лично и моими первыми помощниками. Ну и Асклепию, разумеется. Если сможете зарекомендовать себя с лучшей стороны, то со временем сравнитесь даже с ними,- при этих словах старичок игриво хлопнул по филейной части старшую настоятельницу Прасковью. Та не обратила на это никакого внимания, даже темп нашептывания и перебора четок не сменила. Натренированная оказалась, привыкшая.- Чуть не забыл. Своего первого инквизитора можете получить в своё распоряжение уже сейчас.
При этом его рука слегка подалась вперед, ладонь раскрылась, и в ней оказался конец поводка инквизитора Оливии. Та уже достаточно пришла в себя, чтобы вникнуть в суть нашего разговора. Её руки затряслись, губы сжались, а глаза округлились, явно поблескивая от подкатившего потока слез. Да, такой участи и врагу не пожелаешь. Ты гнобишь тех, кто ниже тебя по рангу, но для вышестоящих являешься не более чем неодушевленным предметом, годным для торгов и обязанным выполнять любую прихоть и желание хозяев.
- Внимание, вам предложено задание "клятва вечной верности". В случае его выполнения вы получите сан настоятеля и поводок инквизитора Оливии. В случае отказа последствия неизвестны. Возможность провала задания отсутствует.
- Внимание, обращаем ваше внимание, что расторжение вечной клятвы невозможно. Отменить её может только титаническая сущность Асклепий, либо его уничтожение.
Вот и помирился с орденом, ничего не скажешь. Нет, становиться частью этой прогнившей системы кругового унижения, я не собираюсь ни за какие коврижки. Еще и перспектива реролла в качестве единственного освобождения от обязательств - полный бред. Вольная из щедрой руки Асклепия видится мне от чего-то совсем несбыточной фантазией. Может, среди игроков и находятся индивиды, готовые на такое, но точно не я. Сегодня ты тешишь свое эго над подчиненными, а завтра ошейник. Получите - распишитесь.
- Очень благодарен я за ваше щедрое предложение, но... Поверьте, я не достоин и отнюдь не тот, кто вам нужен. Давайте просто помиримся и останемся друзьями. Все эти клятвы и обязательства, не по мне это всё.
- А казался умным молодым человеком. Эх, такой душевный разговор взял и испортил. Я огорчен,- вздохнул епископ и отвернулся.
Скалящийся всё это время Отто фон Писс резко изменился в лице. Его улыбка не пропала, но из веселой резко превратилась в какую-то садистскую и злую. Старший настоятель дернулся, его очертания размылись и с немыслимой скоростью он переместился мне за спину. Я даже моргнуть не успел, а тот уже нанес удар ногой по обратной стороне моих колен. Ноги подогнулись, и я упал, но удары не прекратились. С чувством нескончаемого удовольствия он пинал меня во всех возможных вариациях, причем делал это вдохновенно и крайне болезненно. Иногда от силы удара моё тельце подлетало на небольшую высоту и в полете успевало получить еще несколько крайне болезненных ударов ногами.
- Его преосвященство нельзя огорчать. Запомни это, никогда нельзя. Твое дело - беспрекословное послушание и подчинение его милости. Это долг каждого из нас, и мы всё обязаны его выполнять,- с каким-то полубезумным смехом в голосе выдавал нравоучения мой мучитель.
Странно, от полученных травм я должен был давно скончаться и отправиться на круг возрождения. Каждый второй удар был настолько силен, что отнимал по половине хитпоинтов разом. Однако раз за разом полоска жизни возвращалась на максимальную отметку. Меня лечили священники. Причем быстро и профессионально. Полагаю, что в случае моей кончины, Отто отыграется на первом попавшемся бедолаге, или нескольких бедолагах.
Прямо во время побоев умудрился оглянуться и посмотреть на свою команду. Они были готовы к подобному повороту событий и даже начали действовать, но сработали какие-то ловушки. Под ногами моих товарищей светились незнакомые мне пентаграммы, а они сами замерли в неестественных позах. Ну, хотя бы не страдают, уже хорошо.
Вырваться от подготовленной к твоему приему сотни высокоуровневых бойцов - задача нереальная, но можно хотя бы попытаться огрызнулся. В крайнем случае, всегда останется принудительная смерть и личная комната. Я попытался распространить Мор на всех окружающих. Хотя бы отыграюсь напоследок.
- Использовать отвратительные заболевания на глазах у служителей пресветлого Асклепия. Я вас явно переоценил, юноша,- покачал головой епископ.
По беззвучному приказу старшая настоятельница Прасковья сделала шаг вперед, и всех воинов окутал мягкий желтый свет. Когда я распространял Мор на всех вокруг, меня удивила его массовость и легкость распространения. Голова ещё не начала болеть, а тридцать служителей Асклепия уже были заражены. С немного ослабленным эффектом, но все же. Заражение происходило, как и прежде, но теперь он стремился развиться, раскинуться, заразить очередного носителя уже самостоятельно. Даже в такой неблагоприятной ситуации я не мог с собой ничего поделать и уличил момент, чтобы немного поэкспериментировать. Я попытался сдержать его распространение в теле одного врага, и это оказалось сложнее, чем накладывать его до обретения навыка "общая Тень". Мор был голоден, ненасытен и выполнял приказы по своему распространению намного охотней, чем по собственному сдерживанию. Очень интересный момент, нужно будет непременно протестировать всё это дело и хорошенько обдумать.
Однако мои раздумья продолжались недолго. После вступления в процесс моего избиения старшей настоятельницы ситуация резко изменилась. Я и так снимал лишь мелкие крохи с огромного обилия хитпоинтов своих соперников, а после её колдовства половина не вмешивающихся, но зараженных последователей ордена внезапно исцелились. Результат её не удовлетворил, она повторила своё действо, и зараженных врагов осталось пятеро. Удивленно приподняв бровь, Прасковья скастовала очищение в третий раз и больных осталось трое. За последних своих жертв Мор цеплялся особенно рьяно, но исход был очевиден. Мало того, что почти все враги были избавлены от дота, так их регенерация жизни стала такой, что любая ящерица, со своим отрастающим хвостом, могла смело удавиться от зависти. У меня сложилось стойкое чувство, что умудрись я отрубить кому-нибудь руку, она отрастет обратно прямо на моих глазах за какие-нибудь минуты.
- Интересно, очень даже интересно,- протянул епископ. Он жестом остановил Прасковью, которая уже собиралась предпринять очередную попытку. - Оставшихся заморозить и отправить в обитель.
Сразу после этих слов, не успевшие ничего понять и испугаться воины покрылись ледяной коркой и штабелями были уложены на носилки своими же соратниками.
- Все-таки вы очень интересный индивид, юноша. Вот так, между делом налагать заболевания, которые способны сопротивляться воле старшей настоятельницы... Вас просто необходимо всесторонне изучить и использовать на благо ордена. Обычно это не в моих правилах, но для вас я сделаю исключение. У вас появился второй шанс, цените это, пока не слишком поздно. А пока вы собираетесь с мыслями, я немного поясню для вас ситуацию.
Епископ сделал небольшую паузу, и избиения прекратились. Отто фон Писс моментально оказался за плечом своего господина и как ни в чем небывало натянул улыбку в тридцать два зуба. Он даже не запыхался, гад. Мои раны были исцелены, и я был усажен на появившийся табурет. Дедок продолжил разговор, будто ничего не случилось, и беседа протекала своим чередом.