- Джаред, могу я попросить тебя о том, чтобы ты сохранил мои тайны в секрете? - серьезно спрашиваю я некромага, не ожидая, впрочем, от него ответа.
- Я же дал клятву Смерти, Агния, - укоризненно, и несколько удивленно говорит он. - Клятву о том, что не причиню тебе вреда.
- Я знаю. Так же как знаю, что любую, даже самую страшную клятву можно если и не обойти, то хотя бы обмануть. Причинить вред можно не только делом, но и словом.
- Ты знала это, - медленно говорит некромаг, - знала, что даже клятва Смерти не убережет тебя полностью, но всё же согласилась принять клятву. Потому что ты доверяешь мне, или потому что не хочешь моей смерти?
- Ни то и ни другое. И то и другое вместе. Я так и не могу определиться, - я трусливо прячу глаза, и поэтому не сразу замечаю, как близко Хаккен оказывается рядом со мной. Миг -- и его губы накрывают мои. Не прикосновение крыльев бабочки, нежное, робкое касание, а уверенный поцелуй мужчины, не терпящего отказов. Поцелуй-наказание, поцелуй-обещание. Губы его сухие и терпкие, чуть отдающие горечью трав. Незнакомые, чужие. Волнующие. Он уходит, а я растерянно стою в дверях, забыв, что меня могут увидеть, взволнованно сжав руки у груди, и кажется, совсем не дышу.
- Ну что, ушел твой хахаль? - резкий голос разбивает в дребезги мою задумчивость и я захлопываю дверь. Оборачиваюсь -- Эйнар присел на нижней ступени лестницы, укутавшись в покрывало. Полузвериное лицо измождено, но, кажется, он чувствует себя чуть получше. По крайней мере, он уже не пытается никого съесть.
- Он не мой хахаль. Он гармский некромаг, с удовольствием бы обвинивший тебя в незаконной деятельности на территории чужого государства, участии в покушении на Астарта Орани или шпионаже, выдайся ему хотя бы один шанс.
- И поэтому ты с ним столь самозабвенно целовалась? - иронично спрашивает мой невозможный братец.
Я игнорирую его вопрос, и перехожу к более насущным делам.
- Ты голоден?
- Да. Я бы съел... чего-нибудь мясного. Не каши, - уточняет Эйнар, чуть облизываясь.
- Анхельм оставил в морозильной камере немного мяса, сейчас разморожу. Полагаю, ты будешь есть его сырым.
- Мой желудок сейчас плохо переваривает жаренное мясо, - оправдывается Эйнар. - Кстати, где этот некромаг, Анхельм? Или ты его сменила на этого новенького гармца?
Подавив вздох, пересказываю Эйнару события последних часов. Тот хмуриться, но не перестает работать челюстями, поглощая пищу. Ладно хоть не с утробным воем.
- И что теперь, Агнесса? Мы лишились единственного человека, знающего, как из всего этого выпутаться с наименьшими потерями.
- Не знаю, Эйнар. Я совершенно разбитая. Если я не прилягу хотя бы на парочку часиков, я совсем развалюсь. Да и тебе не мешало бы поспать. Ты еще не свыкся... с новым состоянием.
- А с этим можно свыкнуться? - с горечью спрашивает Эйнар. - Посмотри как я выгляжу -- скособоченный, с мордой вместо лица и плешивым мехом. Да я и несколько шагов по улице не пройду незамеченным. Не говоря уж о том, чтобы путешествовать.
- Ну, шерсть мы твою сбреем, а деформированное тело скроем за тряпками, а лицо... я и пострашнее парней видела. И вообще, ты что, ноешь?
Удивление в моем голосе было неподдельным. Эйнар всегда был очень грубым и злым, невыносимо-язвительным и эгоистичным, но что у него нельзя было отнять -- так это его уверенность в себе, достоинство и гордость, граничащее с гордыней. Кажется, плен повлиял на него гораздо сильнее, чем я думала. Эйнар ловит мой жалостливый взгляд, и заносчиво вскидывает голову, на секунду становясь тем самым человеком, которого я боялась в детстве, и которого, признаюсь, уважала почти так же как деда. За то, что не склонился перед чужой волей и смог пойти против своей семьи, зная что это грозит ему отлучением, за то, что ему хватило силы пойти своим путём, путём наемного убийцы, презираем всеми арэнаи.
Мы разбредаемся с ним по спальням. Я уже не старалась сохранить в доме Гиваргиса всё на своих местах -- всё равно, после того побоища, что мы устроили в гостинице, скрыть следы нашего присутствия невозможно. Если только сжечь дом, но мне не хотелось поступать так жестоко с целителем. Оставалось только радоваться, что следы колдовства были стёрты присутствием Госпожи Смерти -- теперь в магическом плане это место представляло собой выжженное поле.
К гостевой спальне, что мне досталась, примыкает небольшая ванная комната, с роскошными позолоченными кранами и огромным посеребрённым зеркалом во всю стену. Но больше всего меня привлекает другое -- огромная, белоснежно-сияющая ванна на чугунных ножках, и огромное количество всяческих шампуней, масел и кремов, которые, я была уверена, пахли совершенно чудесно. Если он гостевую ванну устроил так шикарно, представляю, насколько роскошно у Эйнара! Наполняю ванну горячей, пенистой водой, добавив туда всё что можно, и блаженно растягиваюсь. Я ведь тоже выросла не в бедности, но знаете, с тех пор как я выросла, мне ни разу не приходилось принимать ванну, в которой мои коленки бы не торчали наружу....