- Ну что же, не забудь рассказать вашему правителю о "Угрюмом пончике". Может и торговлю наладим - вы нам артефакты, мы вам пончики.
- Тогда уж лучше сразу кондитеров, - сказал Хаккен. Уж не ещё ли одну попытку пошутить слышу я?
- Не думаю, что они захотят отправиться так далеко, - пробормотала я.
- А их будут спрашивать? Ах, да. Забыл - в вашей стране нет рабства. Очень неудобно.
- Ну, мы вроде не жалуемся, - чуть прохладно сказала я.
Я вспомнила, кто передо мной сидит, и нарождающееся чувство симпатии пропало. Да, конечно, может он и не виноват - он родился в такой стране, где считается нормой, когда один человек владеет другим, его жизнью и его смертью. Только от этого становится еще сложнее, чем когда я думала о гармцах как нелюдях, бесчеловечных монстрах. И вот передо мной один из них, Хаккен - который нелепо шутит, любит сладости, и с любопытством ребёнка взирает на неизведанный им мир Но он всё же остаётся если и не врагом, то противником, хитрым, уверенным, жестоким - опасным. И не потому что он зверь или чудовище, а просто потому, что он таков, каким его воспитали - умеющим идти по трупам, презирающим слабых и мягких, с презрением относящимся к тому, что я считаю нормой.
- Злитесь? Почему? Тема рабства является табуированной в вашем обществе?- спросил Хаккен.
- В какой-то степени. По крайней мере, когда об этом говорит тот, кто их сам держит.
- Поверьте, - мягко сказал некромаг, - наши рабы совсем не страдают от своего рабства. Можно сказать, что это самая счастливая каста в Гарме.
Я удивлённо посмотрела на Хаккена.
- Счастливая? Быть говорящим орудием, это счастье? Исполнять чужую волю, против собственных желаний... это мерзко.
- Единственные их желание - это исполнять волю хозяев, так как своей у них нет. Мы лишили наших слуг этого качества. Да и зачем они им? Даже когда они обладали ею, они не знали, что с ней делать, и отдали её нам. А мы избавили их от сомнений, страданий, подарив им способность находить радость в беззаветном служении.
- Вы... отняли у своих слуг волю?! Это нарушение всех магических законов, противоестественно самой природе человека. Некромаги не боятся кары за нарушение божественных законов? - мой взгляд впился в некромага.
- У нас свои боги... и свои законы.
Я молчала, нервно сжимая в руках салфетку. Что я могла? И имела ли я на это право? Я не судья, не каратель, чтобы обвинять мага в бесчеловечности. Я подняла глаза на мага... мне показалось, или в его глазах действительно была насмешка? Он хотел проверить мою хладнокровность, выдержку, подняв эту тему. Или просто - попытался разрушить мои эмоциональные блоки такой вот встряской, хотел вынудить меня раскрыться перед ним, стать более уязвимой.
- Ладно. Чужая страна - чужие правила. Но, надеюсь, общаясь с нашими слугами, вы не попытаетесь на них... воздействовать?
- Нет, что вы, - он усмехнулся, - чужая страна - чужие правила.
Он перевёл разговор на более нейтральные темы, и через пятнадцать минут мы уже увлеченно спорили о воплощении древней магической формулы по изменению личины, которая считалась в Тайрани утерянной, а в Гарме использовалась в очень усеченной версии. Сравнить разницу подходов наших школ было очень интересно.
- Ну ладно, - шипела я, - допустим, я всё же решила пустить бедного, невинного котёночка в расход, и достала необходимое количество крови. Но обычно изменение личины требуется в достаточно экстремальных условиях, и я не думаю, что я смогу там где-нибудь достать кровь бедного животного.
- Почему обязательно котёнка? У тебя какое то превратное представление о магии крови! - возмущался некромаг, - подойдёт любая кровь, даже человека... его же не обязательно досуха выцеживать. Так, литр-два, не так уж и много.
- Да здесь вообще не нужна магия крови! Достаточно использовать уникурсальную гексаграмму, - я лихорадочно чертила на салфетке магические символы.
- Что наполовину опустошит магический резерв. К тому же если гексаграмму найдут, и разрушат, вся маскировка полетит к чертям. Хотя если к твоей гексаграмме добавить вот этот символ и замкнуть её на самой себе, то получится очень интересный результат... - он вырвал из моих рук салфетку, и что то подрисовал около нижнего луча. Мы увлечённо склонились над салфеткой, изучая получившуюся схему. Я была восхищена - действительно, так заклинание, над которым я билась уже месяц, и не могла воплотить его в жизнь, действительно могло сработать. Как бы я не относилась к моральным качествам Хаккена , магом он был гениальным.
Тут откуда то сверху послышалось деликатное покашливание:
- Господа маги, айри Эйнхарт, айрин Хаккен... не могли бы вы не колдовать в моём заведении, - он осуждающе смотрел на нас. - У меня из-за вашей магии на кухне стали неестественно себя вести продукты.