Вечером, когда мы с ним добирались к учебному центру, мой лама открылся мне с той стороны, с которой прежде не приходилось его видеть. Мы ехали по окраинной дороге возле самой границы пустыни, где проезжающая машина — большая редкость, и Тенсину вдруг захотелось увидеть, сколько может выжать мой «мустанг». Перед нами почти на десять миль вперед протянулось ровное как полотно шоссе, но даже на скорости сто десять миль в час он требовал больше. Он снова стал пятнадцатилетним мальчишкой, а я — безответственным взрослым.
Есть, конечно, здравый предел у всякого желания развлечь, но я решил, что не буду сбавлять скорость хотя бы еще несколько минут. Мимо нас со скоростью пули пролетали юкки, и я, краем глаза взглянув на мальчишку, вжавшегося в сиденье, вдруг подумал, что ему нечасто в жизни случается пожить жизнью обыкновенного подростка. Столько времени уходит на то, чтобы быть мастером-Тулку, что на все мальчишеское просто не остается времени. На дороге пока что не было никого, кроме нас, да и сам я чувствовал, что нам ничто не угрожает.
Затем случилось нечто, чему я никогда не найду объяснения.
— Хочешь увидеть что-то по-настоящему классное? — во весь голос, перекрывая гул мотора, выкрикнул Тенсин.
— Что именно?
— Ты давай говори, да или нет. Классное, не сомневайся!
Я улыбнулся, прикидывая, чего еще ему может захотеться.
— Ну, допустим, хочу.
— По-твоему, это быстро, то, как мы сейчас движемся?
— Вполне, — так же громко ответил я. — Поверь, прибавлять газу лучше не стоит.
— Но мы можем еще быстрее.
— Как это, быстрее?
— А вот так — быстрее не бывает! — воскликнул он. — Дай я тебе покажу.
Прошло не больше секунды, но все вокруг нас вмиг поменялось. Мы были все еще в десяти милях от цели, когда он говорил эти слова, но не успел я и глазом моргнуть, как мы уже подкатывали к самым воротам нашего учебного центра. Непослушными руками я вывернул руль и остановился на обочине, где-то всего в паре метров от входа. Все во мне дрожало. Как ни в чем не бывало, перед центральным входом прогуливались люди, ожидая начала лекции, но когда увидели, кто к ним подъехал, то полным ходом двинулись к нам.
— Ты давай заезжай, — улыбаясь во весь рот, сказал мне Тенсин. — А то мы внутрь можем и не попасть.
— Что это было? — стараясь унять дрожь, спросил я. — Как ты это сделал?
— Я вообще ничего не делал, — ответил он уже своим прежним тоном. — Просто мы здесь. Только что были там, а вот уже здесь, только и всего. Не пойму, что тебя так удивляет.
Народ тем временем почти окружил машину, так что я осторожно завел двигатель и проехал за ворота.
Когда мы пробрались внутрь, я провел Тенсина в один из трейлеров, оборудованных под раздевалку. Нэнси уже ждала нас там, и, когда увидела нас, у нее вырвался вздох облегчения.
— Ну, наконец-то! — выдохнула она, когда мы открыли дверь. — В центре уже собралось полно народу, и люди еще продолжают подходить. А еще, не знаю, заметили вы это или нет, но перед входом тоже хватает людей, которые хотят лично пообщаться с нашим маленьким Тенсином. Я даже удивляюсь, как вам удалось незамеченными проскользнуть сюда, — взглянув на меня, она словно почувствовала, что у меня сейчас творится внутри.
— Джимми, ты в порядке? Ты весь какой-то бледный.
Я перевел взгляд на Тенсина, а он заговорщицки улыбнулся мне в ответ. Да и что бы я сказал, даже если бы смог подобрать для этого слова? Я ведь даже не знал, что с нами было, да и было ли вообще, если уж на то пошло. Готовых объяснений никак не находилось — да в общем-то мне сейчас и не хотелось ничего объяснять.
— За меня не переживай, — ответил я. — Отвык просто от вашей жары. Все в порядке, не беспокойся.
— Думаю, и Джимми наконец-то начинает верить, — с мальчишеской улыбкой вставил Тенсин. — Можно сказать, что он только что совершил фантастический прыжок в этом направлении.
— Не знаю, о чем вы, — сказала Нэнси, открывая дверь, — но тебе, Тенсин, уже пора начинать.
Они вышли за дверь, а я без сил опустился на раскладной стул. Пот заливал мое лицо — от жары ли, или действительно был прав Тенсин, когда сказал, что я начинаю верить всему происходящему? Но ведь я уже был свидетелем явлений куда более фантастических, чем это, в особенности после того, как я встретил Марко. Но в этом было что-то другое, и я это чувствовал. Я действительно не мог найти этому имени, но в моих висках снова стучало так сильно, как никогда. Откинувшись на спинку стула, я сделал несколько глубоких вдохов, стараясь утишить жар, который так и лился из моих висков.