― Мы с Кэно уйдем последними, - сказал Ларнэон. - Кстати, Кэно, учти: больше о деле нигде ни слова. Эта комната имеет стопроцентную защиту от прослушивания. Когда закрыта дверь, она полностью изолирована от внешнего мира, в ней нет даже электропроводки. В других местах я такой гарантии дать не могу.
― Я понял, - кивнул Кэноэ.
― Хорошо. Тогда допьем кробро и пойдем. А то наши женщины, наверное, нас уже заждались.
Глава 28. Государственные дела
Громадная площадь была полна народу, над толпой реяли флаги и транспаранты. Перейдя с общего плана на крупный, камера вылавливала из гущи людей то оратора на трибуне - высокого пожилого человека с выразительным лицом с крупными резкими чертами, то ребенка, сидящего на плечах у отца и увлеченно размахивающего горданским флагом, то тетку, лупящую половником по донышку пустой кастрюли, то целующуюся парочку.
Звук был отключен, и люди неслышно открывали рот, словно вытащенные на сушу рыбы, но можно было без труда догадаться, какое слово они скандируют. Это слово было везде - на плакатах и транспарантах, на больших лентах, украшающих трибуну, при желании его можно было прочесть даже по губам.
Хватит!
― Достаточно! - президент Лёрид Кирстен выключил видеомагнитофон, и экран телевизора принял однотонную синюю окраску. - Я спрашиваю: кто допустил эту мерзость?
Министр внутренних дел Дагир Салливой стойко выдержал президентский гнев.
― Они не нарушили никаких законов, господин президент. Как положено, подали заранее заявку на проведение митинга, утвердили список выступающих, обеспечили порядок - во время мероприятия не было ни одного инцидента, даже мусор за собой убрали.
― Я не об этом спрашиваю! - прошипел Кирстен. - Как они вообще осмелились выйти на площадь?! И кто говорил мне, что Движение уничтожено?!
― А Движение здесь и не причем, - спокойно сказал Сэймор Скэб. - Заявку подавали реперайтерские отделения Партии Процветания, Партии Верного Пути и Блока "Реформы и Законность". Все - вполне респектабельные организации с многолетней историей, широко представленные и в бывшем парламенте, и в законодательных собраниях дистриктов.
― А они-то откуда вылезли? - удивился Кирстен. - Мы же всех там пересажали!
― Вычищена была только коррумпированная партийная верхушка, тесно связанная с бизнесом, - разъяснил Скэб. - А рядовые активисты, что были ни в чем не замечены, остались. Вот они и это и организовали. А люди сами сошлись.
― Бардак! - с отвращением произнес Кирстен. - Стоило мне уехать на выходные, причем, впервые за один Единый знает, сколько месяцев, как вы тут все пораспустили. Куда вы все смотрели?! Эту гадость вчера крутили по всем телеканалам. Ронайс, почему бездействовала ваша Комиссия по нравственности?! Почему вы не заткнули им рты?! И вы Салливой! Когда я назначал вас на этот пост, я ожидал от вас профессиональных действий! Вы обязаны были разогнать эту говорильню!
― Господин президент! - высокий, крепкий Салливой был не из тех, кто дрожит от начальственного окрика. - Эти люди не нарушили никаких законов! Это было неприятно, но в нашей стране граждане имеют полное право высказать свое недовольство во всеуслышание.
― Недовольство?! - раздраженно переспросил Кирстен. - И чем они недовольны?! Я избавил их от войны с пришельцами, прибрал к рукам весь континент, избавил от воров и взяточников, какого рожна им еще надо?! Или вы лгали мне, Салливой, рассказывая, что люди поддерживают нашу политику? Какой же вы после этого профессионал, черт побери?!
― Может, я и плохой профессионал, - согласился Салливой. - Но я был заместителем у четырех министров, назначенных по партийным квотам, и кое-что умею. Я, по крайней мере, знаю, о чем думает сегодня страна. Я давал вам тогда верную информацию, у меня нет привычки приукрашивать или придумывать. Люди, в основном, действительно поддерживали вас и вашу политику. Но это было несколько месяцев тому назад. Сейчас у людей другие заботы. Все ваши лозунги - Великая Гордана, вор должен сидеть в тюрьме, бандитов на нары - это, конечно, хорошо, но их, как говорится, на хлеб не намажешь.
― Это вы к чему?
― Жить в Гордане стало труднее, - просто ответил Салливой. - Цены выросли, работы стало меньше, денег - тоже. Многих, как ни странно, задел ваш указ об отмене выборов в дистриктах и районах, они посчитали это ограничением своих свобод. Вот люди и недовольны.