А теперь представьте себе юную девушку, которая никогда в жизни не уезжала из своего родного города и ни одного дня не проводила вдали от людей, подаривших ей жизнь, сидящей среди незнакомых людей на верхней площадке открытого экипажа. Уже начали сгущаться сумерки. Все знакомые мне места остались далеко позади. Из-за дождя мои красивые локоны раскрутились. Мы то и дело заезжали в незнакомые города, в каждом из которых кто-то из моих попутчиков покидал экипаж. Тогда я была еще совсем юной и в страхе прятала свое лицо от посторонних взглядов, пытаясь представить себе, что я буду делать, если меня не встретят. Сознаюсь, я даже всплакнула украдкой, но в темноте моих слез никто не заметил.
Я почувствовала несказанное облегчение, увидев джентльмена, держащего в руках табличку с моим именем. Рядом с ним стояли, пританцовывая, двое детей. Я почтительно поздоровалась с мистером Корнхиллом, но тут он сказал мне, что на самом деле он кучер и зовут его Томом. Пока мы ехали в экипаже, дети назвали свои имена – Дороти и Фредди, а потом засыпали меня разнообразными вопросами.
Вы и представить себе не можете, с каким облегчением я слушала лепет этих двух очаровательных детишек. Экипаж проехал через внушительного вида ворота. Полная луна освещала окрестности. Наша лошадь начала подниматься по крутому склону, и в лунном свете
замелькали силуэты деревьев. Я сидела тихо как мышь, сжав в своих руках маленькие ручки детей. Я никогда не думала, что подъездная дорога может быть такой длинной. Дорога выровнялась, и мы въехали на мост. Я услышала какой-то неясный шелест и выглянула из окна экипажа. Под мостом, переливаясь в лунном свете, текла река. И тут перед нами появился дом. Его девять высоких окон отражались в реке. Этот дом показался мне дворцом, и когда я вылезала из экипажа, то думала только о своих мокрых волосах, скромном одеянии и самодельном дорожном сундуке. Мы поднялись на крыльцо, покрытое плитами белого и черного мрамора, которые были расположены в шахматном порядке. Здесь же в огромных вазах стояли зеленые ветвистые растения. Мы вошли в холл. Мне показалось, что он такой же огромный, как и сам дом. В холле ярко горел камин. Только представьте себе – камин в холле! Светло-серые стены украшали лепные гирлянды из разноцветных цветов и плодов. Они выглядели как настоящие. Тут же располагалась невероятной ширины лестница. Я подумала, что если бы мы с моими сестрами все вместе взялись за руки, то свободно смогли бы пройти по этой лестнице. Я была так поражена, что даже не заметила появления хозяев дома.
– Рады приветствовать вас, дорогая Айза, – услышала я мелодичный, похожий на звон летнего дождика голос.
Я только начала привыкать к окружающей меня сказочной обстановке, как тут же была очарована новым видением. Несмотря на свою полноту, Алисия Корнхилл обладала некой изысканностью, которая сквозила во всех ее чертах, начиная с бледно-розовых щек и заканчивая белыми, почти прозрачными, пальцами. Она уже переоделась к ужину. На ней было шелковое розовое платье, и она сама была похожа на распустившийся цветок розы.
– Бедное дитя, вы совершенно промокли, – сказала она, наклонившись ко мне так, что ее щека едва не коснулась моей щеки. – Подойдите же к огню, а потом вы сможете пойти и переодеться.
– Я не привезла с собой вечернее платье, – извинилась я. Она как-то странно посмотрела на меня и улыбнулась:
– Подобные вопросы не должны вас беспокоить. Мы постараемся сделать все для того, чтобы вам здесь было хорошо. Как вы думаете, вам понравится ваш новый дом?
– Очень понравится, – сказала я решительно и добавила, что даже и не мечтала о том, что смогу когда-нибудь жить в таком прекрасном доме. Я призналась, что подобная роскошь испугала меня, но я постараюсь сделать все, чтобы оправдать оказанное мне доверие. Я услышала тихие хлопки. Это хлопал в ладоши юноша, который стоял возле миссис Корнхилл.
– Прекрасные слова, мисс Кук. Теперь понятно, что вы знаете свое место. Вы обязаны показать себя с наилучшей стороны.
– Надеюсь, мне это удастся, – ответила я, хотя меня встревожил тон его голоса. В нем сквозила ирония. Не обращайте внимания на Финча, – сказала миссис Корнхилл. – Он – студент и поэтому считает себя умнее всех нас.
– Я внимательнее посмотрела на этого студента. Это был молодой человек высокого роста, на год или на два года старше меня. На его бледном лице застыло какое-то неодобрительное выражение. Это впечатление усиливали густые черные брови и непослушные волосы такого же черного цвета. Мне показалось, что он вел себя как-то по-ребячески, и захотелось дать ему понять, что для меня он всего лишь младший член этого семейства. Даже усатый и шумный отец семейства не поленился и взял на себя труд поприветствовать меня. Таких богатых людей мне еще не доводилось встречать, и все они, похоже, отнеслись ко мне благосклонно. Все, кроме одного.
И этот человек нарочно взял меня за руку и повел в гостиную.
– Как вы думаете: вам подходит эта должность? – осведомился он.
– Я сделаю все, чтобы быть полезной.
– Берегитесь, мисс Кук! Возможно, такое качество, как полезность, не подходит для этой работы. Дети из богатых семей – особенные дети. Они всегда должны чувствовать свое превосходство над толпой и знать, что при необходимости имеют право даже пройти, что называется, по головам других людей.
– Дети, богатые или бедные, всегда имеют превосходство над остальными людьми. И не потому, что не считаются с интересами других, а потому, что у них есть моральный долг
перед ними. Во всяком случае, так меня воспитывали мои родители – сказала я, стараясь ничем не выдать своего раздражения. Я отняла у него свою руку и вошла в гостиную. Стены
ее были отделаны голубыми шелковыми панелями, гармонировавшими с лазурного цвета потолком, на котором расположилась целая стая райских птиц, вылепленных из гипса.
К счастью, Финча часто не бывало дома. У него была квартира рядом с университетом, в котором он учился, и поэтому он редко приезжал в Хеппен Хис, в основном только на выходные.