Миссис Годдард, учительницы, одноклассницы, дела школы — таков был круг предметов, о которых Харриет рассуждала, ежели не считать Мартинов, подолгу занимавших ее мысли. Проведя на их ферме два счастливейших месяца, она любила рассказывать об удобствах и прелестях тамошней жизни. Эмма, поощрявшая в своей протеже разговорчивость, с охотой воображала себе быт и нравы чуждого сословия, изумляясь простодушному восхищению, с каким девушка говорила о том, что у миссис Мартин две гостиные, «обе очень хорошие, одна так прямо не меньше гостиной миссис Годдард», что старшая горничная служит в доме уже двадцать пять лет и что в хозяйстве восемь коров, в числе которых пара олдернейских и одна валлийская, «небольшая и такая миленькая». Видя, как последняя приглянулась гостье, миссис Мартин даже сказала: «Теперь станем звать ее коровкой мисс Смит». А в саду у Мартинов чудесная беседка, где в следующем году они все вместе непременно выпьют чаю — «прекрасная беседка, которая вместит целую дюжину человек».
Подобные разговоры забавляли мисс Вудхаус до тех пор, пока она не разгадала истинной причины восторга, владевшего новой компаньонкой. Эмма ошибочно полагала, будто семейство состоит из матери, дочери и сына с женою. Мистер Мартин, о котором Харриет отзывалась с неизменною похвалой, был не женат, а посему в глазах Эммы его гостеприимство и доброта стали являть собою угрозу для бедной маленькой мисс Смит, которая при отсутствии должной дружеской заботы могла непоправимо запутаться в расставленных для нее силках.
Подстрекаемая этой тревожной мыслью, Эмма принялась настойчивее расспрашивать Харриет о фермере, и та охотно поведала своей покровительнице, как он присоединялся к барышням во время веселых вечерних игр и прогулок при луне, как приятно и услужливо держался. Однажды, когда она случайно обмолвилась, что любит грецкие орехи, он принес их ей, исходив три мили вокруг. Да и в остальном мистер Мартин всячески угождал молоденькой гостье. Как-то раз нарочно привел в дом пастушонка, чтобы тот для нее спел, ведь она обожает пение. Он и сам немного поет. А человек он умный, во всем смыслит. И стадо у него отличное: покуда Харриет гостила на ферме, никому другому в целой округе не давали такой хорошей цены за шерсть. Ни от кого не слыхала она дурного слова о мистере Мартине. Матушка и сестрицы души в нем не чают. Миссис Мартин однажды сказала (говоря об этом, Харриет покраснела), что лучшего сына и желать нельзя, а потому и муж из него, верно, выйдет превосходный. Не то чтобы она хотела поскорее его женить — спешка в таком деле ни к чему. «Да вы, миссис Мартин, ловки! — подумала Эмма. — Знаете, как добиться своего».
— А когда я уехала, они любезно послали миссис Годдард отличного гуся — прежде миссис Годдард никогда таких не видала. Она велела зажарить его в воскресенье и пригласила всех трех учительниц: мисс Нэш, мисс Принс и мисс Ричардсон — отужинать с нею.
— Полагаю, мистер Мартин не обладает обширными познаниями за пределами своих фермерских занятий. Он, наверное, ничего не читает?
— Ах нет! То есть да… То есть… не знаю. По-моему, читает он много, только не то, что вы бы одобрили. Он выписывает агрономический журнал, да еще кое-какие книги лежат у него возле окна. Большей частью мистер Мартин читает про себя. Но вечерами, прежде чем садиться играть в карты, он порой читал нам вслух что-нибудь занимательное из «Изящных извлечений». А еще он, я знаю, читал голдсмитова «Векфилдского священника». О «Романе в лесу»[2] или «Детях аббатства»[3] он не слыхал, но, как только я о них упомянула, решил непременно прочитать.
— А хорош ли мистер Мартин собой?
— Сперва мне показалось, что он чересчур прост, однако теперь как будто уже не кажется. К человеку, знаете ли, всегда привыкаешь со временем. Только неужто вы ни разу его не видали? Он каждую неделю непременно проезжает мимо Хайбери по пути в Кингстон. Думаю, вы часто могли видеть его близ Хартфилда.
— Быть может, я видела его полсотни раз, однако не знала, кто он таков. Молодые фермеры, верховые или пешие, отнюдь не вызывают у меня любопытства. Йомены — люди совсем не того сорта, чтобы я имела с ними дело. Бедняки, ежели их наружность внушает доверие, легче привлекают к себе мое внимание, поскольку они, вероятно, нуждаются в помощи. Но фермеру я ничем помочь не могу.
— Ах да, конечно. Едва ли вы знаете мистера Мартина. А вот он знает вас очень хорошо — только в лицо, хочу я сказать.