– Помилуйте! Но что же вы будете делать? Чем же вы будете занимать себя на старости лет?
– Харриет, я думаю, что обладаю вполне живым и деятельным умом, способным на всякие выдумки, а потому не вижу причин, по которым лет в сорок-пятьдесят мне было бы труднее занять себя, свои руки и голову, чем в двадцать один. Обычные женские занятия останутся для меня все так же доступны, может, лишь интересы немного изменятся. Если перестану рисовать, то буду больше читать, если заброшу музыку, то начну вышивать. Что же до предмета заботы и привязанности – то его незамужней женщине и вправду может не хватать. Однако мне бояться нечего, ведь дети есть у моей любимой сестры. И я уверена, детишек этих будет предостаточно, чтобы их тетушка могла порадоваться на старости лет. С ними мне хватит и надежд, и забот, и хотя, конечно, любовь моя будет отлична от родительской, я полагаю, что она подойдет мне куда больше, чем чересчур горячая и слепая любовь матери. Мои племянники и племянницы!.. Надеюсь, племянницы будут гостить у меня почаще.
– А вы знаете племянницу мисс Бейтс? То есть наверняка вы ее сотни раз видели, но представлены ли вы?
– О да! Представлены, и всякий раз, как она приезжает в Хайбери, нас непременно заставляют знаться. Да уж, этого примера, к слову, предостаточно, чтобы никогда и никому не рассказывать о своих племянницах. Боже упаси! Во всяком случае, я не способна так докучать людям со всеми маленькими Найтли, как она со своей Джейн Фэрфакс. Тошнит уже при одном ее упоминании. Каждое ее письмо непременно перечитывается по сто раз, снова и снова передаются приветы друзьям, а если уж она вдруг пошлет тете фасон корсажа или свяжет для бабушки подвязки, то разговоров об этом хватит на месяц. Я желаю Джейн Фэрфакс только добра, но рассказы о ней надоели мне до смерти.
Подруги уже подходили к нужному домику, и их праздный разговор постепенно затих. Несчастья бедняков всегда внушали Эмме великое сострадание и позволяли облегчить не только ее совесть, давая свободу таким качествам, как заботливость, доброта, милосердие и терпение, но и ее кошелек. Она снисходительно относилась к невежеству и соблазнам, преподносимым им судьбой, и не тешила себя романтическими надеждами повстречать выдающиеся добродетели у тех, кого не коснулось просвещение. Эмма с готовностью сочувствовала их невзгодам и всегда предлагала помощь столь же искусно, сколь добросердечно. На этот раз она пришла к семье, бедность которой отягощалась еще и недугами, и, пробыв у них столько, сколько требовалось, чтобы утешить и помочь советом, Эмма покинула дом под сильным впечатлением и снаружи сказала Харриет:
– Бывают картины, на которые посмотреть полезно. Как меркнут в сравнении с ними любые мелкие невзгоды!.. Сейчас мне кажется, что я весь день смогу думать лишь об этих несчастных, и все же кто знает, сколь скоро я о них позабуду.
– Как вы правы, – ответила Харриет. – Бедняжки! Невозможно думать о чем-то другом.
– По правде говоря, полагаю, впечатления наши не скоро изгладятся, – продолжала Эмма, выходя за низкую живую изгородь и аккуратно спускаясь на дорогу по шатким ступенькам, которыми заканчивалась узенькая скользкая тропинка через сад. – Да, думаю, не скоро, – повторила она, оглядев еще раз разваливающийся домик и вызвав в памяти картины еще большей нищеты внутри него.
– Разумеется, нет! – отвечала ее спутница.
Они продолжили путь. Дорога сделала некрутой поворот, и за ним подруги наткнулись на мистера Элтона. Причем предстал он так близко, что Эмма только и успела сказать:
– А вот, Харриет, и неожиданное испытание наших благих помыслов. Что ж, – улыбнулась она, – надеюсь, наше сострадание принесло несчастным облегчение, а это значит, что главное дело сделано. Если нам их жаль, значит, нужно сделать все, что в наших силах, чтобы им помочь, а все остальное – лишь пустое сочувствие, мучительное для нас самих.
Харриет успела пробормотать только: «Да, разумеется», – как молодой человек поравнялся с ними. Разговор их зашел в первую очередь о нуждах и страданиях бедной семьи. Мистер Элтон как раз направлялся к ним, однако теперь решил отложить свой визит. Они обсудили, что можно и нужно сделать для несчастных, и мистер Элтон решил проводить дам.
«Какое совпадение благих побуждений! – размышляла Эмма. – Это, несомненно, укрепит их нежные чувства. Я бы не удивилась, если бы все это послужило толчком к объяснению. Да! Если бы только меня здесь не было».