| Неудивительно, что в церковь ее сопровождали парами сорок юных воспитанниц. |
| She was a plain, motherly kind of woman, who had worked hard in her youth, and now thought herself entitled to the occasional holiday of a tea-visit; and having formerly owed much to Mr. Woodhouse's kindness, felt his particular claim on her to leave her neat parlour, hung round with fancy-work, whenever she could, and win or lose a few sixpences by his fireside. | Это была женщина с простым лицом, по-матерински степенная, которая в молодые годы трудилась, не зная устали, и считала, что ей не грех теперь изредка побаловать себя чаепитием в гостях; многим обязанная в прошлом доброте мистера Вудхауса, она признавала за ним исключительное право вытребовать ее к себе из опрятной гостиной, увешанной вышивками пансионерок, и при случае не отказывалась выиграть или проиграть несколько шестипенсовых монет, сидя у его камина. |
| These were the ladies whom Emma found herself very frequently able to collect; and happy was she, for her father's sake, in the power; though, as far as she was herself concerned, it was no remedy for the absence of Mrs. Weston. | Таковы были дамы, которых Эмма могла очень часто собирать у себя и счастлива была, что может, хоть ей самой это ни в коей мере не возмещало отсутствия миссис Уэстон. |
| She was delighted to see her father look comfortable, and very much pleased with herself for contriving things so well; but the quiet prosings of three such women made her feel that every evening so spent was indeed one of the long evenings she had fearfully anticipated. | Она радовалась, видя, что отец ее ублаготворен, и не могла не хвалить себя, что столь славно всем распоряжается, однако под усыпительно размеренную беседу, которую вели ее достопочтенные гостьи, невольно ловила себя на мысли, что не зря со страхом рисовала себе долгие вечера без миссис Уэстон. |
| As she sat one morning, looking forward to exactly such a close of the present day, a note was brought from Mrs. Goddard, requesting, in most respectful terms, to be allowed to bring Miss Smith with her; a most welcome request: for Miss Smith was a girl of seventeen, whom Emma knew very well by sight, and had long felt an interest in, on account of her beauty. | Однажды утром, когда она сидела в предвидении того, что и нынешний день завершится так же, ей принесли записку от миссис Годдард, в которой та со всевозможной почтительностью испрашивала позволенья привести с собою мисс Смит, и ее просьба пришлась очень вовремя — эту мисс Смит, девицу семнадцати лет, Эмма хорошо знала в лицо и давно к ней приглядывалась с интересом, привлеченная ее красотою. |
| A very gracious invitation was returned, and the evening no longer dreaded by the fair mistress of the mansion. | В ответ последовало любезное приглашение, и мысль о предстоящем вечере уж не страшила более очаровательную хозяйку Хартфилда. |
| Harriet Smith was the natural daughter of somebody. | Гарриет Смит была побочною дочерью, но чьей? |
| Somebody had placed her, several years back, at Mrs. Goddard's school, and somebody had lately raised her from the condition of scholar to that of parlour-boarder. | Кто-то несколько лет назад поместил ее в школу миссис Годдард; кто-то возвысил ее недавно до положения пансионерки, живущей одним домом с хозяйкою пансиона. |
| This was all that was generally known of her history. | Вот и все, что было общеизвестно об ее истории. |
| She had no visible friends but what had been acquired at Highbury, and was now just returned from a long visit in the country to some young ladies who had been at school there with her. | Она, кажется, не имела друзей, кроме тех, которыми обзавелась в Хайбери, и теперь только что вернулась из деревни, где продолжительное время гостила у прежних своих подруг по пансиону. |
| She was a very pretty girl, and her beauty happened to be of a sort which Emma particularly admired.She was short, plump, and fair, with a fine bloom, blue eyes, light hair, regular features, and a look of great sweetness, and, before the end of the evening, Emma was as much pleased with her manners as her person, and quite determined to continue the acquaintance. | Она была очень недурна собой и обладала того рода красотою, которой в особенности восхищалась Эмма, — невысокого роста, пухленькая и белокурая, с ярким румянцем, молочно-белой кожей, голубенькими глазками и правильными чертами лица, хранящего удивительно ясное выражение.Ее манеры пленили Эмму не менее, чем ее наружность, и задолго до окончания вечера она исполнилась решимости продолжить это знакомство. |
| She was not struck by any thing remarkably clever in Miss Smith's conversation, but she found her altogether very engaging—not inconveniently shy, not unwilling to talk—and yet so far from pushing, shewing so proper and becoming a deference, seeming so pleasantly grateful for being admitted to Hartfield, and so artlessly impressed by the appearance of every thing in so superior a style to what she had been used to, that she must have good sense, and deserve encouragement. | Не сказать чтобы мисс Смит хоть единожды поразила ее в разговоре блеском ума, однако это не помешало Эмме найти ее чрезвычайно располагающей к себе — ни обременительной застенчивости, ни привычки отмалчиваться, — а между тем она была столь далека от навязчивости, столь прилично держалась на должном расстоянии, дышала такою признательностью за то, что допущена в Хартфилд, столь безыскусственно показывала, какое впечатление производит на нее обстановка, несравненно превосходящая своею изысканностью ту, к которой она привыкла, что все это изобличало в ней здравый смысл и заслуживало поощрения.
|