У Оме сильный голос, в такой аудитории микрофон ему не нужен. Он поднялся со стула, спросил, кто прочел книгу, и убедившись, что таких меньшинство, вкратце пересказал ее содержание и перечислил основные идеи. Племянник был прекрасным фоном для его выступления, иллюстрировавшим как нельзя убедительнее терпимость и широту взглядов автора. «Теперь я понимаю, почему он рискнул прийти сюда без бронежилета, — шепнул кто-то сзади (обернусь позже, чтобы посмотреть, кто говорил), — прикрывается своим племянником-идиотом, бронежилет ведь все равно не защищает яиц от удара ногой». (Я уже достаточно хорошо знаю Оме и думаю, что он приводит племянника, чтобы меньше пялились на его бородавку).
— На сколько языков переведена книга?
— Больше десяти.
— И на древнеегипетский? — доброжелательный вопрос.
— Не стану возражать.
— Не перебивайте, мы пришли слушать не вас, а выступающих.
Первым оппонировал Оме полный профессор. Хорошая школа. Ровный тон, аргументация, не переходим на личности (как я, например), потому что контрпродуктивно. Только о сути.
— Дальше от микрофона!
— Тра-та-та-та-та! Фьюи-и-и-и…
— Ближе к микрофону!
— Говорите в микрофон.
— Я и так его почти целую.
— Там есть кнопочка-пипочка, ее нужно нажать.
— Нет никакой кнопочки.
— Тра-та-та-та-та!
— Ой!
— Невозможно!
— А так?
— Фью-и-и-и… — это уже не микрофон, а племянник Оме.
— Я буду просто говорить громко.
— Возьмите другой, он хуже, но хоть работает.
— И что — мы действительно сброд прозелитов?
— Частично да, частично нет. Точно установить невозможно. Это не животрепещущий вопрос. Подавляющее число арабов не являются потомками аравийских племен. То же с греками. Автор спорит с примитивной интерпретацией сионизма, хотя, безусловно, носители таковой тоже имеются. Определить прозелитизм? В нашем случае — присоединение к еврейскому народу, к его традиционной этнической и религиозной культуре. Идумеев обращали силой, во время Иудейской войны они были особенно фанатично настроены, так часто бывает с неофитами, то есть с вновь обращенными. Да, их — силой, тогда была сила, позже и в других местах римской империи силы не было, присоединялись добровольно. Ирод Великий происходил из идумеев. В иудаизме было много привлекательного, хотя принятие его было делом нелегким, особенно неприятно — обрезание в зрелом возрасте. С женщинами всегда было легче. Но после формального обращения уже ничего не мешало смешению через браки.
— Фью-и-и-и… — это опять Наполеон.
Его широкая гуипленова улыбка отвлекает внимание слушателей, кое-кто морщится, но все молча пережидают помеху.
— Через поколение, — продолжает полный профессор, — а особенно через пару поколений новички принадлежали к еврейскому народу уже и этнически. Сионизм не построен на этнической основе. Но образ такой есть. Французы считают себя больше всего галлами, хотя они никакие не галлы. Этнически однородные народы — редкость, например, испанские баски. В этом смысле на Оме можно положиться, по большому счету он прав, когда берется доказать, что в такой же степени как еврейский, придуманы английский, французский и русский народы. Если уж говорить о евреях, то у них степень этнического единства, пожалуй, и выше среднеевропейского уровня.
— А как же свидетельства генетиков о единстве происхождения? Это же наука.
— Давайте оставим генетику в стороне, это пока еще сыро, — отвечает профессор. — Подождем до тех времен, когда как в случае с радиоуглеродным анализом уже невозможно будет утверждать, что результаты подогнаны под желаемый ответ.
— Вы не отличаете гены от маркеров (каких маркеров, я не понял и не запомнил), — это вмешался Оме.
Ему повсюду море по колено, что в еврейской истории, что в генетике, подумал я с раздражением, его самоуверенность дилетанта во всех областях человеческих знаний значительно превышает среднееврейский уровень.
— Гены есть! Гены есть! — оторвался от iPhon-а племянник. — Я звонил в институт Вейцмана! Мне профессор сказал, гены су-су-существуют!
— Существуют, су-су-существуют, — успокоил его дядюшка Оме, — есть несомненные сви-сви-свидетельства этого.
Это нам с Эммой было известно — искусственное заикание дяди почему-то легко и быстро успокаивает Наполеона. Племянник замолчал и улыбнулся во весь широченный рот, показав на удивление красивые белые зубы.