т, лучше всего мне думается по утрам, когда я съедаю большой цельный, не разрезанный на доли помидор прямо над кухонной раковиной (красные брызги — во все стороны, когда лопается), Шарль знает эту мою привычку, никогда не отвлечет в это время, не помешает, Родольф спросит «о чем ты думаешь», что я ему отвечу? в машине Rumer пела «Slow», и он растаял, будто меня нет рядом, я съежилась вся, а он не заметил, уплыл на звук, лепи воском уши, привязывай к мачте, не поможет, похожее что-то вспомнилось, да, солдаты американские посреди океана, камикадзе разнес их корабль, много часов уже прошло, наглотались соленой воды, начались галлюцинации, один говорит — вон там мать моя на пороге, зовет меня, бросил плот или за что они там держались, и поплыл в океан, его пытались вернуть, а он вытащил нож и угрожал им, его больше не видели, уплыл, к матери, а Родольф слушал это губокое «slo-o-o-w» протяжное, обволакивающее, завораживающее и это «even tho-o-ugh», прозрачное, чистое, не думаю, что он пытался слова разобрать, если бы разобрал, может и не уплыл бы, найти, посмотреть потом, как она, эта Rumer, выглядит, я его недавно попросила о чем-то, а он говорит: «разве так просят?», «а как просят?» — спрашиваю, он сосредоточился весь, собрался, — и «мя-а-а-а-у-у?!», беззащитное такое, очень обрадовался, что получилось, мне хотелось в ответ изобразить кошачье «к-х-х-х!», это гораздо проще, но между нами тогда ничего еще не было — неудобно, им слова женские безразличны, лишь бы не коробило, пытаются уловить настроение по звучанию голоса, каков нынче курс моей акции на женской бирже? даже если медведь на ухо наступил, ноты женского голоса читают безошибочно, не дай бог, почувствуют раздражение — сразу в панику, за неделю не успокоишь никаким мяуканьем, мальчишкам-трусишкам, в конце концов, наплевать, что первично, материя или дух, им нужно знамя, с которым они идут в бой, выбор, с кем сражаться, достаточно случаен, чаще всего — идет от отцов, или, наоборот, им наперекор, Родольф заметил бы на это: «очень диалектично», не может простить мне увлечения философией на втором курсе, это, по-моему, его обижает больше, чем выбор Шарля в мужья, не так давно речь зашла о том времени, о философии, Родольф сосредоточился, показалось, глубже, чем требовалось, чтобы вспомнить, оказалось, он, и правда, дальше погрузился, помнишь, говорит, в детстве пели по радио: «я ждала и верила, сердцу вопреки», да помню, сказал Шарль, и я тоже вспомнила, а я, Родольф не дал нам отвлечься на воспоминания о детстве, тогда еще, видимо, не знал слова «вопреки» и поэтому текст этот слышал как «сердцу фабрикИ», в детстве часто сталкиваешься с такими непонятностями, примиряешься, скользишь поверх, а отрочество ведь начинается с отказа «скользить», и позже, когда в философии стал натыкаться на «сердцу фабрикИ», не желал этого принимать или верить иезуитским выкрутасам, якобы объясняющим темноты, если тебе, господин философ, есть, что сказать — говори, а не темни, «кто ясно мыслит, тот ясно излагает», это Шопенгауэр сказал, Эмма? — спрашивает, не помню такого, отвечаю ему… ждут мальчики, не дождутся, пока наберется у них в душе критическая масса убежденности — и вперед, к победе, ура, есть женщины — тоже хотят избрать себе масштабную цель, Бурнизьен, например, кстати, абсолютно противопоказанная Родольфу женщина, им для дыхания нужны разные типы атмосфер, если бы Родольф питался, к примеру, планктоном (не знаю, как он выглядит), то Бурнизьен следовало бы есть только красные помидоры, даже на одной плоскости они непересекающиеся множества из разных квадрантов, но он, кажется, хочет и на нее произвести впечатление, у Бурнизьен цель — духовная, насчет материалистической — нет живого примера под рукой, разве что по телевизору эта социалистка-депутат, женщина-уксус (а она как реагирует на мужские взгляды?), а я кто? женщина-роза? фиалка? манго? все не то, озадачить Родольфа поиском подходящего мне растения? нет, будет выглядеть кокетством, у жены Оме есть цель, нет, притворяется, ей все равно, но она хорошая жена, а хорошая жена — заодно с мужем в том, что для него важно, Родольф сказал о ней, что в анемичных женщинах есть своя прелесть, что и в их душах тоже бушуют ураганы, нужно только приставить ладонь к уху, чтобы услышать их рев и свист, спросила, почему не вступает в прямой спор с Оме, сказал: «нет смысла метать бисер перед свиньями другой породы», а с женой его было что-то у Родольфа или не было? убеждал ее, что полеты во сне доказывают происхождение человека от птицы, говорил, что в этих снах в воздухе чувствует себя очень естественно и надежно, даже какое-то время после пробуждения пребывает в полной уверенности, что умеет летать, так было или не было? спросить его самого напрямую? не стоит, соврет, Родольфу тоже все равно (в смысле материи и духа), и это делает его несколько женственным, чтобы убежать от женственности (боятся этого как огня), выбрал бегство от обобщений и вражду к расчленению цельного, сделал это своим знаменем и тоже — вперед! на штурм Эммы! однажды сказал, что лучше останется голодным, чем разделает курицу, даже ощипанную уже и выпотрошенную, с дырками вместо шеи и зада, уж очень ему напоминает процедура расчленения дурацкой «ко-ко-ко» написание школьного сочинения, да, обрадовался, это же так и называлось — «разобрать произведение такое-то писателя такого-то», сказал и изобразил на лице ужас, будто ему предстоит медленно, по частям погружаться в прорубь, а меня нет рядом — и хорохориться не перед кем, добился своего Родольф, получил приз за своеобразие интеллектуального оперения, вот он — приз, не «он», а «оно», мое тело, странно, когда чувствую на нем мужскую руку, не ощущаю ее власти, думала это связано с Шарлем, но и с Родольфом — то же самое, почему они оба обращаются со мной так, будто боятся во мне что-то сломать или повредить, не так уж хрупко я сложена и родила уже, Родольф сказал, запомнил на всю жизнь, как мы сгрудились все в классе вокруг стола, смотрели свои оценки в забытом учительском журнале, сладость запретного, что в этом было запретного? а я оказалась позади него, поднялась на цыпочки, чтобы разглядеть получше и оперлась подбородком о его плечо, неудачное слово — «подбородок», какой может быть под-бородок у школьницы? тело, конечно, только доля приза… а какая доля? что он любит во мне? возможно ли философское расчленение любви на составляющие? вот я вижу свое тело, (кроме лица, конечно), и там, на стоянке все было при свете, не таком ярком, конечно, как здесь, что я делаю сейчас со своим телом? смываю Родольфа, зачем? от него хорошо пахло, запах сладковатый, но все же мужской, похож на него самого, что это было? одеколон? дезодорант? лосьон? крем «после бритья»? когда лежал на спине в машине, из тумана этой парфюмерии — два его глаза снизу смотрят на меня, будто с другого корабля, издалека, двумя фонарями для большей надежности сигналят один и тот же текст, и фонари мигают на фоне мерцающего тоже неба: «кудплывдаль?», я в ответ: «ты ТАКТАКТАК меня лю?» и что-то в этом же духе вслух, но шепотом спросила, не помню, какими точно словами, а он честно так, сознаваясь, лоб виновато морща: «мне даже стыдно иногда бывает за то, как», я на него свалилась, и от моего смеха машина затряслась, а он испугался, говорит: «тише, нас заметят», не заметили, нет, если ладонь держать на самой поверхности воды в ванной и пытаться быстро ее отрывать, вода, кажется, тянется за рукой, и будто тяжелющая масса жидкости колышется под ладонью, вот так машина подрагивала, еще я могу быстро сжимать в кулаке воду так, что она выстреливает фонтанчиком как у Родольфа и Шарля или как семя надкушенного помидора, я смываю Родольфа, потому что скоро вернется Шарль, если у меня не успеют высохнуть волосы — удивится, почему купание не перед сном, как всегда, в аудитории было так душно? Шарль аккуратен — всегда, например, находит кончик золотистой полоски на нераспечатанной еще упаковке зеленого чая, когда долго не получается, говорит: «но ведь он должен где-то быть», когда учились, Аталия иногда просила Шарля вскрыть ей свежую пачку сигарет, болгарских, без фильтра, там полоска была красной, как лак на ее ногтях, которыми гораздо удобнее ковырнуть кончик, она смотрела, как он бережно стаскивает с пачки прозрачное сигаретное бельишко, и глаза у нее притворно, или непритворно? туманились, а Шарль не замечал этого, был полностью погружен в процесс, Родольфу из любопытства поручила недавно помочь мне на кухне — тоже вскрыть коробку с чайными пакетами, со вкусом граната, — тот сразу кончиком кухонного ножа — упаковке под ребра, Шарль, ей-богу, заслуживает той нашей однокурсницы, которая потом появилась в рассказе Родольфа, где про длинную лампу, как он написал? «ей можно доверять как ночной бутылке минеральной воды», кажется, до сих пор думает, что я ничего тогда не заметила, еще как заметила, Шарль знает, что у меня вот-вот начнутся «праздники», «первое мая», с тех пор, как стал близок к компьютерам, в нашей постельной жизни появилось слово «alignment», это значит — выравнивание, подгонка, с целью минимизации периода воздержания на время месячных, как я пройду в этот раз через alignment? добавить горячей воды? это, кажется, может ускорить, уже сегодня скажу: «опоздали», поверит? Шарль поверит».