В тот момент он не совсем понимал, что происходит, ведь не успев отойти от одной любви, он пересёкся взглядом с другой. Бесполезно описывать то состояние Андрея. От крайней неожиданности оно стало переходить в состояние потери рассудка. Почти машинально он встал из-за стола и пошёл на выход. Многие гости заметили такое действие, но больше всех была обеспокоена именно Анна.
Он вышел в сад, уселся на скамейку и стал глазеть на полу-звёздное небо. Только так он смог хотя бы немного привести себя в чувство. Звёзды и так оказывали на него успокаивающее действие, а сейчас они были просто единственным способом не свихнуться. Про себя он думал “ В юности я любил Эмму и люблю её до сих пор, в более сознательном возрасте я влюбился в Анну и люблю её до сих пор, а здесь на ужине, я за какой-то час успел окунуться в котёл любви два раза, и я не сошёл с ума. Я словно Луна, ведь сколько раз она освещала ночь, столько ей приходилась быть свидетельницей убийств, надругательств, вражды и прочего насилия и после всего она как ни в чём ни бывало продолжает быть нашим ночным солнцем.” — ещё посидев так около минуты и прокручивая мысли, которые и словами нельзя описать он продолжил — “ И почему после того как я за вечер повстречал сразу две любви, я думаю о Луне, насилии и вообще бог знает о чём? — подумав несколько секунд, он заключил — Если бы дело обошлось одной Эммой, я бы сейчас тонул в любовных грёзах, но ведь ещё была Анна. После неё моя психика была настолько поражена, что я могу лишь бредить об отстранённых вещах.” Бог знает сколько времени он ещё просидел бы в таких раздумьях, если бы к нему не подошёл один из слуг. Он спросил всё ли в порядке. На что Андрей ответил лишь: “Домой”. Подумав, что барин бредит, прислуга хотел бежать за доктором, но крепкая хватка Андрея не дала ему уйти.
— Не говорите, что вы со мной встречались. Если будут меня искать, вы скажите: “Никого не видел, ничего не слышал” понятно?
— Как скажите только отпустите.
Андрей ещё секунду смотрел на слугу сквозным взглядом и только потом отпустил, и сразу побежал к бричке. Кучер ошивался неподалёку так что Андрей полубезумным голосом сказал ему:
— Домой. Срочно.
Кучер, не задавая лишних вопросов, а лишь действуя из соображения долга, за пять минут подготовил бричку. После чего экипаж тронулся. И уже спустя минуту, барин стремительно удалялся от резиденции.
Когда бричка достигла усадьбы было уже за полночь. Барин из последних сил сошёл на землю и сразу двинулся в дом. Несмотря на опустошённость Андрея, голод был голодом, но повара давно спали, поэтому пришлось ждать утра.
Проснулся Андрей даже не в кровати, а в кресле. “Стоило ли проживать три десятка лет, чтобы пережить вчерашний день?” — первое о чём он подумал. Помимо внутренней опустошённости, он продолжал голодать, а поэтому сразу отправился в столовую. Там слуги уже во всю накрывали стол. Зная это, он понял, что завтрак будет подан в течение пятнадцати минут.
Он пошёл в сад. Там он встретил отдыхающего на скамейке Алексея:
— У барина в животе пусто, а он на солнышке греется
— И вам доброе утро. Как прошёл ужин?
— Ужасно. Мои предположения оправдались, это были те самые Эмма и Анна
— Бог ты мой, я так понимаю вы сейчас в ужасном настроении?
— Ещё бы. Мало того, что сбежал как трус, так ещё Анна меня заметила. Знать бы, что сейчас делать?
— Как вариант, написать письмо
— Шутишь? Я скорее под поезд прыгну, чем буду ей писать
— Иначе вы и дальше будете себя корить, а так вы сможете объясниться или даже возродить былые чувства
— Во всяком случае я сейчас голоден, а так… Надо думать. К тому же ещё есть Эмма. Я к ней тоже не равнодушен.
После завтрака Андрей весь день провёл в кабинете, пытаясь понять, что делать дальше. Череда сложных размышлений, логических оборотов, взвешиваний за и против, привели его к столь простому выводу, что не понятно, как он не додумался до такого, когда беседовал с Алексеем. План был таков: “Вначале надо покончить с Эммой, а потом браться за Анну”. И хоть он любил и Эмму, и Анну, но всё же тот взгляд, что он испытал на ужине, как искра, разжёг в его сердце новый огонь.