И в твоей комнате будет две кровати. Ты и твоя такая же растерянная соседка. И белое платье, сшитое идеально на тебя и белые туфли, мягкие и прочные, белый передник скромный, но из хорошей ткани. И новые еще более жесткие манжеты.
Стены давят на меня, и я иду в сад. Воздух все еще по-весеннему прохладный, но это именно то, что мне нужно сейчас. Мысли блуждают в моей голове и мне кажется, будто я еще сплю и не вставала сегодня на рассвете, не расплетала волосы своей подруги в первых лучах солнца и вовсе не видела эту странную почти хищную улыбку метресс.
Я останавливаюсь. На вишне распустились первые цветы. Я щурюсь, моим глазам больно от непривычно яркого солнечного света, и я понимаю, что вижу небо над головой. Голубое, цвета магии текущей во мне. Идеальная Эмма впервые забыла надеть капор.
Часть 2
На кровати меня ждет новое платье. Неизменно белое, но с тонким изящным кружевом. Ада, уже одетая, вновь воюет со своими волосами перед зеркалом. Касаюсь рукой нежных складок, ткань мягкая. Носил ли кто-то его до меня? Даже если так, нет ни одной поврежденной ниточки, ни одного напоминания о ком-то ином. Я надеваю его, и платье сидит будто сшито по моим меркам. В старших классах никто уже не заставит тебя стоять целый день в душной прачечной, обливаясь потом и задыхаясь от едкого запаха порошков. За три года руки стали нежными и мягкими. Мы не выжимаем тряпки, не драим полы, не натираем до блеска серебро. Стоит появиться малейшему изъяну на ткани и служанки приносят новое платье по утру. Это больше не наша забота.
-Куда они девают все эти платья? – как-то спросила Руви, посетовав на замену платья после малейшего пятна, которое казалось можно было бы вывести.
- Перекрашивают в серый и отдают в средние классы? - ответила я первое, что пришло в голову.
- Думаешь? – оживилась тогда она. В этом вся Руви, ей всегда нужно знать: что, куда и почему. Собирать информацию, которая возможно ей не пригодится никогда. И по возможности разносить информацию в массы. Сплетница, так ее называют за спиной. Она, конечно, знает об этом. Мы не подруги. Но мы столько лет живём бок о бок, что даже неприязнь между девочками, носит какой-то особый характер. Впрочем, я одна из немногих, которых это ее качество ни капельки не раздражает. Она умеет смотреть и замечать, собирать малейшие жесты, обрывки слов. Одна беда – язык за зубами держать не умеет.
Расправляю складки на платье, выныриваю из воспоминаний. Неужели это все? Что нас ждет впереди?
Я отнимаю расческу у пыхтящей от усердия Ады и нежно провожу по ее кудряшкам. Она сразу успокаивается и кажется вот-вот превратится в большую белую кошку и заурчит. Я улыбаюсь ее отражению в зеркале и получаю улыбку в ответ.
Пятнадцать разрешенных причесок для нас. Все строгие, все должны лежать волосок к волоску. Не знаю простительны ли нам вольности на вечернем приеме, но повинуясь внезапному порыву укладываю белые локоны нежной волной. Аккуратно провожу пальцами, смоченными в масле. Закрепляю пучок. Чуть более свободный, чем обычно. Трачу на это больше шпилек. Ада вначале пугается своего отражения. Я знаю, в ее голове образ метресс. С поджатыми губами и взглядом от которого хочется не просто опустить глаза в пол, а провалиться сквозь него. И мурашки дурных предчувствий. Ада не такая. Но сейчас, когда её волосы не прилизаны, а прядки не заключены в стальные объятия заколок и шпилек, ее лицо особенно очаровательно. И я вижу восторг в ее глазах. Свободные прядки у лица скрывают слегка оттопыренные ушки. Я мечтаю, что когда-нибудь она сможет позволить себе такие прически. Где мы будем уже завтра?
Я вздыхаю. Еще масла, еще шпилек. Четкие линии, аккуратность и ослепительная белизна. Сегодня мы еще здесь.
Ада облегченно вздыхает, видя себя прежнюю в отражении. И все же, в ее глазах я вижу больше уверенности. Она видела себя другой. И она сохранит это на потом.
Я закалываю волосы. Как раз вовремя. Стук в дверь.
Часть 3
Часть 3
Знакомые коридоры проплывают, будто я иду во сне, а не наяву. Мой взгляд спокоен, шаг размерен, но мысли где-то далеко. Перед глазами мелькают носки моих туфель. Где-то сбоку зеркальное отражение – Ада. Ее шаг, мой шаг. Глухой стук. Шорох. Темнота коридора и заветная дверь. Я словно просыпаюсь. Мысли, текущие размеренно и лениво, внезапно хаотично взлетают внутри моей головы. Что будет дальше…сердце ускоряется. Что дальше? Легкое марево на границе зрения – защитный барьер. Что будет завтра? Открывается тяжелая дверь. Будет ли завтра? И впереди яркий свет.