- Метресс Анна. – Легкий кивок.
- Метресс Абигайль. – Легкая улыбка на лицах всегда неизменно вежливая. Говорят, они не ладят между собой. Впрочем, никто не посмеет сказать этого. Метресс Абигайль имеет статус выше любого из живущих в наших стенах.
Внутри этих стен весь наш мир.
Забор такой высокий, что мало что можно разглядеть. Мы находимся на верхнем ярусе города. Над нами только Храм. Он сияет ослепительно белыми стенами на фоне голубого неба, на фоне серых туч, на фоне полуночных звезд. Всегда. Когда светит солнце на него больно смотреть.
- Девочки…
Мягкая улыбка в нашу сторону и «колоски» замирают, боясь даже дышать.
- На следующей неделе нас ожидает визит особенных гостей. - Тихий стук ее каблуков звучит четко и строго. – Верховный настоятель хочет посмотреть на ваши успехи в учебе. И…он хочет лично отметить лучших учениц каждого класса. Я рассчитываю на вас…можете начинать завтрак. Приятного аппетита.
Она удаляется за стол старшего курса.
Мы все снова колоски на ветру. И ветер усилился. Забыты тесные туфли и даже острые края манжет. Тихие шепотки за столом, как нам кажется еле слышны, но на самом деле мы гудим как улей пчел.
Я лениво ковыряю пустую овсянку. Завтрак в выходной день всегда такой скромный, зато на вечер нам дадут десерт, если не успеем провиниться и впасть в немилость по неосторожности.
- Ада, Ада… - шепот справа. Глаза цвета фиалок, черная гладкая коса и заговорщическая улыбка.
Улыбка, от которой мне тоже хочется улыбаться в ответ.
- Ты достала? – чуть громче чем надо и метресс Анна тотчас же одергивает нас.
- Алекса! Эмма! Тишина за столом!
Я утыкаюсь в тарелку и активно вожу ложкой по дну среди вязкой каши. Метресс отворачивается и улучив момент я легонько дергаю соседку за рукав.
- В библиотеке. После обеда.
В глазах подруги зажигается азарт.
И я знаю, что сегодня десерта нам не достанется.
Впрочем, без десерта мы остались еще и на всю следующую неделю. Ерунда, овсянковая диета длиной в семь дней не идет ни в какое сравнение с карцером и уж точно малая жертва за сладкую месть, которую мы приготовили для Джен. Должно быть сложно подумать о том, какие страсти случаются в этой милой щебечущей стайке девочек в серых платьицах с невинными лицами. Я читала как-то в книге (одной из одобренных для чтения юными ученицами из нашей библиотеки) размышления метресс Изольды, что «…Женщина воплощение Мира и не будь в этом мире мужчин, не было бы войн и конфликтов, все жили бы в счастье и гармонии…», но Он решил, что мы не сможем этого оценить и создал мужчин такими, чтобы мы старались еще больше, если вкратце.
Как же повезло бедной женщине, что она умерла еще задолго до нашего рождения. Возможно, во вверенной ей группке девочек в те времена царила любовь, гармония и дружба, но…судя по датам она провела в нашей Обители не более двух лет, а затем ушла в монастырь и писала этот трактат постигая премудрость в своей келье. Не хотелось бы ее расстраивать, но думаю, если бы в мире остались одни женщины, то все конфликты приобрели бы еще более жестокий и извращенный характер.
Дженни решила, что по старшинству она имеет право командовать нами «новичками» второго курса. Нам едва исполнилось двенадцать. Ей же уже было пятнадцать, в ее глазах она уже видела себя в белом платье выпускницы. Впрочем, никто не знал, кого и когда могут отобрать на эту роль. Возраст на самом деле не имел никакого значения, но выпускницам никогда не было меньше шестнадцати. Не смотря на высокое самомнение Дженни, в твердости характера Алекса ей ни в чем не уступала, не смотря на возраст. А я всегда была на стороне Алексы, какая бы сумасшедшая идея не пришла ей в голову.
На этот раз обошлось без карцера. Мы ликовали. Враг был морально повержен, мы праздновали нашу маленькую победу и сладость изощренной мести заменяла нам отнятые десерты. Впрочем, думаю, столь мягкое наказание было в честь прибытия гостей. Которых наш класс не видел практически всю неделю, но все были напряжены и ожидали, что вот-вот откроется дверь и…
И пока ничего, но все старались как никогда.
И шепотки в классах. И белая ряса с серебром вышивки в конце длинного коридора.