АПОРИИ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ЭММАНЮЭЛЬ ЛЕВИНАС: ПУТЬ К ДРУГОМУ
Сборник статей и переводов, посвящённый 100-летию со дня рождения Э. Левинаса
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
2006
Предисловие
Имя Эммануюэля Левинаса совсем недолго окружено славой: всего каких-то тридцать с небольшим лет, да и славу эту еще трудно назвать соразмерной его делу. Пожалуй, только в конце семидесятых годов, когда вышла в свет книга Ж. Деррида «Письмо и различие», сделавшая известным и самого ее автора, в мире заговорили о Левинасе. Но как заговорили? Левинас назвал интерпретацию своего соотечественника «убийством под наркозом» - вот что случилось с мыслью. Смерть, овеянная славой - пусть Левинас это не приветствовал, но смириться с этим у него явно хватило мужества. Ему хватало мужества всегда: и когда он потерял семью, и когда жил в немецком концлагере, когда приходилось начинать заново, и когда в конце академической карьеры был вынужден выслушивать от коллег обвинения в отступлении от феноменологии. Сохранились кинозаписи его лекций в Сорбоне: на них уже почтенного возраста философ при битком набитом зале читает куда-то мимо микрофона как бы совсем не задумываясь о том, что его необычной мысли еще и плохая артикуляция уж никак не идет на пользу. С другой стороны, с его поздних фотографий на нас смотрит добрый и умный старик, которого легко принять за собственного дедушку и приклеить фото на самое видное место в семейном альбоме. Кажется, что он все понимал, даже то, что многие не понимают его - это ведь такое обычное среди людей дело, а Левинас, похоже, ничего необычного для себя и не ждал: ничего необычно хорошего. Все обычно плохое для людей его поколения он получил сполна.
Философ родился в 1905 году в Ковно (ныне Каунас), учился в Харьковской гимназии и только в 1923 году переехал в Страсбург: восемнадцать первых лет своей жизни он был нашим соотечественником - вот еще один замечательный повод для несоразмерной славы. Насколько каждому ясно, что не место и не время делает философа, настолько же каждый жаден до таких интимных подробностей чужого пути. К Левинасу такой аршин лучше и не подносить - вспомним как во «Времени и Другом» читателю недостает феноменальной базы: примеры Левинаса не всегда убедительны, мысль не набита войлоком чужих авторитетов, в то же время она беспредельно точна, а примеры все множатся и множатся. Уже в этой ранней работе мы встречаем сразу двух Левинасов: Левинаса собственной мысли и Левинаса нашей собственной контекстуальности. Его примеры многолики, его жизненный путь ветвист, каждая почка дает побеги интерпретаций в какую угодно сторону: от феминизма до шовинизма. Но, размышляя над его главным делом, - его философией, - не стоит ли исходить из принципа тождества: душа, равно как и любая другая идея, должна быть тождественна себе, она не может зависеть от времени и пространства? Есть Левинас мысли и есть Левинас культурных контекстов, естественно, первая слава достается последнему. Сборник статей, который Читатель держит в руках, представляет собой одну из пока немногочисленных попыток поговорить о Левинасе голосом, очищенным от вредных примесей местечковости и субъективной скудости. Есть в Левинасе одна замечательная черта: как пристально в него не вглядывайся, свое отражение ты там вряд ли обнаружишь, - это и заставляет вглядываться все глубже и глубже. Он завораживает и отталкивает, притягивает и навевает скуку - он настолько необычен для философа, что невольно задумываешься, - а какими же еще могут философы быть? И еще одна цель, которую преследовали авторы этой книги: хотя бы начать соскребать налет экзотичности, скрывающий Левинаса от российского философского сообщества. Про Левинаса можно писать, о нем можно говорить, он не более странен, чем любой настоящий философ. И не менее интересен.
А.В. Ямпольская. Творческая эволюция Эмманюэля Левинаса
Чему, чему свидетели мы были...
Левинас - крупнейший французский философ XX века, и этот век, со всеми его трагическими противоречиями, прошел и через его философию, и через его биографию, в которой нашлось место двум мировым войнам, русской революции и Катастрофе европейского еврейства. Но философия Левинаса - не очередная «философия после Освенцима», это требование философствовать так, чтобы предотвратить будущий Освенцим или Гулаг. Дело Левинаса есть в первую очередь его свидетельство - свидетельство очевидца о том, что и в «некалендарном двадцатом веке» задача философии состоит в первую очередь в том, чтобы вопрошать о «смысле человеческого1» в человеке. Философски осмысленное свидетельство есть для Левинаса событие, в котором осуществляется и субъективность, понимаемая как субъективность «для Другого», и свобода быть ответственным перед Другим.
1
Levinas E. Ethique et Infini. Dialogues avec Philippe Nemo. Paris, 1982. P. 21. Далее цитируется как El.