– Я этим займусь.
Коп как бы пропустил ответ Майлза мимо ушей, ткнув пальцем в талон техосмотра на ветровом стекле:
– Техосмотр также давно просрочен.
– Вероятно, мне и этим придется заняться.
Снова не отреагировав на реплику Майлза, полицейский осведомился так, будто спрашивал впервые:
– И что же вы здесь делаете, мистер Роби?
– Когда-то я жил вон в том доме, – Майлз указал, в каком именно, – давно. Но больше там не живу.
– Понятно.
В этот момент в зеркале заднего вида мелькнуло нечто красное, и, обернувшись, Майлз увидел, как за его машиной тормозит красный “камаро” Джимми Минти. Бывший сосед Джимми был последним человеком, с которым Майлз хотел бы столкнуться на улице, где прошло их детство. Джимми приоткрыл окно, и молодой коп заторопился к его машине. Майлз, наблюдавший за ними в зеркало, улыбнулся, когда молодой коп снял очки. В подобных ситуациях, надо полагать, только старший офицер имел право оставаться в темных очках. Разговор был коротким; развернувшись, Джимми Минти двинул вниз по улице туда, откуда приехал. Молодой полицейский, явно разочарованный, смотрел ему вслед, затем подошел к Майлзу и отдал ему права и регистрацию.
– Будет очень неплохо, если вы займетесь этим прямо сегодня. – Напористости в его голосе как не бывало.
– Вы меня не оштрафуете?
– Только если сами попросите, мистер Роби.
Майлз вложил права в бумажник, свидетельство о регистрации убрал в бардачок.
Теперь, когда они стали приятелями, коп стремился развеять неприятное впечатление от их знакомства:
– Значит, вы жили в том доме?
Майлз кивнул, включая мотор.
– Надо же, – сказал полицейский, – совсем как дом с привидениями.
Управление автомобильного транспорта располагалось в бывшей усадьбе Уайтингов, точнее, в так называемом коттедже, вместительном строении, стоявшем посреди рощицы за главным домом. Пристанище было временным, до завершения ремонта в здании суда, купольная крыша которого местами обвалилась, не выдержав ледяного дождя, случившегося минувшей зимой. С тех пор правосудие – в Эмпайр Фоллз издавна не слишком ходкое – практически встало на прикол. Кроме транспортных неурядиц, все прочие дела рассматривались в соседнем Фэрхейвене, где суд оказался настолько загруженным, обслуживая два города сразу, что решений по любым вопросам, начиная с лицензий на строительство и имущественных споров и кончая мелкими тяжбами и пересмотром начисленных налогов, приходилось дожидаться месяцами. Даже простейшие судебные процедуры, вроде выдачи постановления о разводе, бесконечно затягивались, а так как сам Майлз развода не хотел, его это не волновало. Более того, прошлой весной он надеялся, что в наступившей паузе Жанин одумается, но теперь сомнения отпали. Жанин, твердо намеренная выйти за Матёрого Лиса, вину за юридические проволочки, помешавшие ей сыграть свадьбу летом, почему-то возлагала на Майлза. Настойчивость, с каковой она желала стать законной женой Уолта Комо немедля, как только получит развод, наводило Майлза на подозрение, что каким-то краем сознания, функционировавшего таинственным для Майлза образом, Жанин понимала: ее второй брак – чистейшая глупость, которую надо совершить как можно быстрее, пока она не в состоянии ясно соображать.
Машину Майлз оставил на маленькой парковке между особняком, отданным ныне Музею графства Декстер вкупе с Историческим обществом, и коттеджем, где размещалась, временно уплотненная УАТом, Городская комиссия по планированию и строительству, превратившаяся за последний десяток лет в объект для шуток, поскольку за это время в Эмпайр Фоллз никто не построил и сарая и уж тем более ничего не планировал. Миссис Уайтинг, однако, будучи председателем комиссии, регулярно проводила совещания, и, заметив на парковке ее “линкольн”, Майлз, пригнув голову, припустил через газон в надежде, что она не увидит его из окна офиса. После отпуска ему до сих пор удавалось избегать “встречи в верхах”, и хотя дела в ресторане наладились, ему еще больше, чем прежде, не хотелось тратить полдня на проверку счетов и рассуждения о перспективах его бизнеса.
Благополучно прошмыгнув в коттедж, он встал в короткую очередь к окошку с надписью “Регистрация автомобилей”. Стойку красного дерева, смекнул Майлз, явно привезли из здания суда и, разумеется, обратно не вернут. Прочая обстановка, включая картины и фотографии Уайтингов мужского пола, украшавшие стены, являлась частью музейной коллекции. Ожидая своей очереди, Майлз изучал этих мужчин. Несмотря на прямое родство, сходства между ними обнаруживалось немного, за исключением, решил Майлз, одной-единственной черты. Даже в молодости все они выглядели преждевременно состарившимися либо просто невероятно важными – седые волосы, лбы, изрезанные морщинами от тяжких раздумий. И скорее всего, их важность покоилась на глубоком удовлетворении от мысли, что история Эмпайр Фоллз, как и всего графства Декстер, мало чем отличается от истории их семьи.