Рикей потом как-то понял, что доставил мне больше дискомфорта, чем удовольствия, и поспешил компенсировать минетом. Оставшиеся полтора дня пребывания в гостинице мы так и продолжали дарить друг другу «поверхностные» ласки.
Оттуда же мы улетели в центральный порт. Родители ничуть не обеспокоились. Или решили, что генерал новоиспеченному мужу снова демонстрирует звездолет. А у меня времени не то что звездолет смотреть, в коридор выглянуть не осталось. Программу и тесты для первого курса Рикей уже перебросил мне на миник. Я едва не завыл.
Мой курс алгебры закончился примерно на уровне седьмого класса средней земной школы. Дальше давать мне «ненужные» предметы родители не планировали. Я изучал историю, этику, языки разумных, включая эмирский. Много чего, но не точные науки.
Муж, когда подробно вник в то, насколько глубока пропасть моего невежества в математике и геометрии, только за голову схватился.
– Хорошо, что у тебя были танцы и гимнастика. Хотя бы по физо не будешь отставать, – пробормотал он, отыскав хоть что-то, где я не был полный ноль.
Муж помог мне составить и примерный учебный план. Он сам отсортировал те области математики, что не понадобятся мне в первые месяцы учебы. Но из выбранного список все равно получился внушительный.
– Не переживай, тебя отчислят после принятия присяги. Ты будешь женатый, к тому же под присягой Правителю, никакие родственники тебе не страшны. Возможно, я смогу в ближайшее время оформить вакансии на младший персонал уборщиков и заберу тебя к себе, – успокаивал меня Рикей.
Кстати, улетать с Земли генерал решил раньше предполагаемого срока. Оборудование и оружие уже было на борту. Так что до взлета оставалось несколько минут, когда я связался с родителями и сообщил, что убываю с мужем. Ни куда лечу, ни свое поступление афишировать не стал. Миник тут же отключил и поспешил занять противоперегрузочное кресло.
Мысленно порадовался, что родители так далеко, и их эмоции не настигнут меня. Впрочем, я и брата, что находился на звездолете, не ощущал в полной мере. Его заглушал общий фон всех людей находящихся поблизости. И только своего мужа я вычленял и «слышал» так, как будто он был рядом, а не где-то в капитанской рубке.
Куда мы летели, и какое задание у генерала, я не спрашивал. До поступления, точнее начала занятий в академии у меня было чуть больше земного месяца. Хотя я и считался уже курсантом, но присягу Правителю не давал и формально находиться на звездолете не имел права. Оттого муж мое пребывание скрывал. Так было всем удобно. Я не тратил время ни на что, кроме учебы, а Рикей был спокоен, что никто из личного состава меня не задирает.
Ночи, конечно, мы проводили вместе. От глубокого секса я уже начал получать удовольствие. И все равно мне больше нравилось впитывать эмоции мужа во время оргазма, чем иметь просто физический контакт. Я ведь так и не решился ему рассказать о странных свойствах своего тела. Знакомы мы не так давно. Что если его любовь вдруг сменится ненавистью по отношению ко мне?
Так что я молчал о своих секретах и налегал на высшую математику. Каждый вечер Рикей устраивал мне проверку. Если он и не вздыхал, то я все равно ощущал эмоции сочувствия. Выучить такой огромный пласт знаний за три декады просто нереально.
Повезло, что у генерала был доступ к некоторым сетям. То, что я буду изучать в первые месяцы в академии, муж перебросил на миник. Но даже элементарную начертательную геометрию я не мог изучать без знаний самой первичной геометрии. А уж о пространственной галактической, которую начнут преподавать с первых же дней, и речи не шло. Я смотрел на все эти схемы и ужасался. А ведь штурманы умудряются просчитать не только траекторию корабля, вход-выход в прыжок, но еще учитывают воздействие ближайших звёздных систем и пользуются некоторыми из них как ускорителями для разгона звездолета.
Но в одном я с мужем был согласен, если меня даже исключат, то не сразу. Где-то через месяц начнутся первые проверочные тесты. Контрольные работы вообще раз в квартал бывают по земному исчислению. Фактически у меня в запасе почти четыре месяца.
Так что мы продолжали куда-то лететь, а я - заниматься.
Несколько дней пришлось пропустить по объективным причинам. Корабль то и дело уходил в прыжки. Муж не рассказывал, а я не спрашивал. Кого-то, кто бы меня просветил на этот счет, рядом не имелось. Апартаменты у генерала были вместительными, и выходить куда-то я не рвался. К чему? Здесь даже мини спортивный комплекс имелся.
Брат навестил меня всего один раз. Покачал головой, когда понял, какой объем материала мне предстоит выучить, и больше не появлялся.
В один из дней мы где-то пришвартовались. Гравитация переключилась в новый режим. Снова я не выходил смотреть, что и где. Зато появившийся муж пригнал вещевой куб. Ожидаемо в нем оказалась курсантская форма.
– Может, мне волосы остричь? – крутился я перед зеркалом.
– Не стоит, – хмыкнул муж. – Твоей татуировки на кисти будет достаточно. Все увидят, что женат. А ты даже со стрижкой не станешь менее привлекательным.
Форма мне чрезвычайно шла. Сам не подозревал, что четкие линии силуэта так могут оттенить мою фигуру. Рикей снова и снова окутывал меня эмоцией любви, а еще отчаяния. Скоро нам придется расстаться. И как оно все сложится в будущем, мы можем только предполагать. Отчаяние переполняло и меня. Как бы мне хотелось остаться рядом с любимым, надежным и сильным мужчиной!
А еще я боялся. Боялся незнакомого общества (это вам не богатые снобы). Боялся своих сверстников, с которыми мне раньше не доводилось общаться. Маман ограничивала меня от подобных знакомств. Кажется, социальный фактор меня волновал гораздо больше, чем учеба.
– Помни, что глава академии - мой бывший сослуживец, – давал мне последние напутствия муж, уже находясь в порту орбитального комплекса. – Он будет в курсе твоего семейного положения. Плюс еще намекнет кое-кому, что ты на особом положении.
– Помню, помню и о медальоне с маяком экстренного вызова, – попытался я «утешить» мужа.
Естественно, успокоить своего генерала так и не смог. Он же, передав меня брату, буквально окатил эмоцией тоски и удрученности. Я же только пообещал, что буду стараться учиться. Все прощальные поцелуи мы подарили друг другу еще в каюте. На выход я шел, сопровождаемый Истором, и старался не демонстрировать своего волнения.
Мало того что я никогда не покидал пределы Земли, так еще всю жизнь находился под контролем родителей. Рядом со мной всегда были слуги и воспитатели. А тут вдруг разом я ощутил себя «взрослым». От осознания этой самостоятельности меня слегка потряхивало.
– Дисциплина в академии суровая, кроме сержантов никто тебя обидеть не посмеет, – «успокаивал» брат. – А сержанты если и будут гонять, то только за дело. Увольнительные первому курсу не дают. Так что и тут проблем не возникнет.
– Если раньше не выгонят за тупость, – пробормотал я себе под нос.
Чем дальше мы двигались по ленте перехода, тем больше я терял свою решительность. Но выбора не было. Снова и снова уговаривал себя, что бояться мне нечего. Как раз дома ждало намного больше неприятностей.
Но тем не менее, когда мы вышли в последний шлюз, и брат махнул рукой на прощание, я еще несколько секунд не мог сдвинуться с места.
– Курсант, вы уснули на ходу? – прервал кто-то мои душевные терзания.
– Нет, – отозвался, разглядывая мужчину в форме сержанта.
– Читать разучились или не видите, куда идти? – задвинул меня встречающий сержант на новую ленту перехода.
А почитать указатели, кстати, стоило. Наконец, я отыскал обозначения и цвет своего факультета и теперь уже уверенно двигался по переходам.
Хватит хандрить! Пора становиться личностью.