Она старалась на мужчину не смотреть, но все же приметила рассеченную бровь, ссадины на скулах, ушибы на лбу. Видно, хорошо ему попало. Только почему он теперь не закрыт?
Анья заставила себя сосредоточиться на других участниках группы.
Несмотря на то, что микромодель социума собралась разношерстная, имелось то, что объединяло людей: каждый из них пытался понять себя, разобраться в себе и в своих отношениях с другими людьми. Они должны были выстроить свой внутренний мир заново, в гармонии с окружающей средой. А выстроить его проще всего в доверительной обстановке, которую и пытался создать психотерапевт. Пациент должен расслабиться и научиться взаимодействовать с оппонентами при личном общении, чтобы перенести этот опыт в реальную жизнь. Чтобы не конфликтовать ни с собой, ни с другими. Поскольку Рейнарду Либлику эти навыки необходимы в первую очередь, он и сидел сейчас перед ней.
– Ну, что, Лууле, готова рассказать нам, что тебя беспокоит?
Доктор Бергман обратился к импозантной женщине, которая не могла не привлечь внимания: волосы цвета вишни, не достигавшие округлых плеч, яркие губы и черная кофта с изображением все тех же красных вишен, против воли притягивали взгляд.
– Возможно, – пробасила женщина хрипловатым голосом. Она помялась и недовольно добавила: – Да, наверное, готова.
– И что же это? – мягко подталкивал доктор Бергман.
Женщина еще немного поколебалась…
– Ах, к черту… – сказала в сердцах. – Боюсь, что теперь я не буду нужна мужикам!
Принцесса-лебедь с длинной шеей, сидевшая рядом с Лууле, усмехнулась. Другие участники беседы с любопытством воззрились на говорящую.
– Отчего же? – был непроницаем доктор Бергман.
– Ну, как «Отчего же»? Оттого же! – возмутилась Лууле. – От страха, что я и их прирежу. Вот отчего! Но я же не прирежу, не пырну ножом! Я же не специально! Ну, нет, ну, не нужно было меня доводить, он же знал, что я отчаянная!
Женщина отвернула голову и в защитном жесте сложила руки.
– А для вас это очень важно, не так ли? Внимание мужчин.
– Конечно, важно! – обернулась Лууле. – Когда очередная сука-бывшая подруга расскажет ему, что я сделала, он сражу же от меня убежит. А такая найдется. Потому что подруги у меня – завистливые твари! Знала бы раньше – их бы прирезала!
Анья не знала, как реагировать. Потому, уставившись в свой планшет, молча фиксировала для себя основные моменты беседы – шпаргалка на будущее.
– У кого-нибудь есть, что сказать Лууле? Может, посоветовать? Дауцен? Почему ты смеешься? Проблема Лууле кажется тебе забавной?
Принцесса-лебедь, смеясь глазами, посмотрела на доктора Бергмана. Длинные светлые волосы, собранные в «хвост», в легком бежевом платье на бретельках. На преступницу она не походила.
– Могу посоветовать искать мужиков в местах не столь отдаленных: в колониях. Зеки любят всяких, с судимостью и без. Для них в приоритете любовь. – Дауцен мечтательно обернулась к Лууле. – Главное, смириться с тем, что ты не единственная дура в его судьбе.
Дауцен засмеялась, тогда как лицо, заметно напудренное, исказилось в псевдо улыбке.
– Съездить бы тебе по мозгам, Дауцен! – бросила соседке женщина.
– Да не парься ты! Я ж не в обиду. Но это реально решит твою проблему.
Дауцен повеселилась, тогда как доктор Бергман, мягко и ненавязчиво, перевел разговор в другое русло, а затем и на других пациентов переключился.
Общение с группой продлилось еще час. За это время Анья узнала, что «фермер» Матис вовсе не фермер, а некогда дантист высококлассной клиники, и привели его сюда бурный нрав и потасовка с летальным исходом. А вот «арт-галерейщик» Андрес в «прошлой» жизни занимался продажей кукол: авторских, дорогих и любимых, которых сам же одевал и разрисовывал. Психическое расстройство привело к печальным последствиям, о которых он говорить не захотел.
– Рейнард, тебе есть чем с нами поделиться? – спросил доктор Бергман у психопата, на удивление сегодня мирного: весь сеанс он просидел с улыбкой на губах.
– Шутите? – заблестел глазами.
Доктор Бергман помолчал.
– Ты уверен?
– Да. Мне сложно делиться личным, – наигранно вздохнул мужчина.
– Уже полгода прошло. Может быть, расскажешь о себе подробнее? Нам очень интересно.
– Новые люди меня смущают.
Анья подняла глаза с записей: мужчина смотрел на нее. Ей улыбнулись.
– Понятно. Тогда набирайся храбрости. Надеюсь, в следующий наш сеанс тебе будет, что поведать.
В группе не дано было всем идти в одном темпе. Кто-то говорил больше, кто-то меньше, кто-то легче выражал эмоции и делился переживаниями, кому-то подобное давалось сложнее, он зрел дольше. Порою, зрел месяцами. Только в какой-то момент, наблюдая за активностью «коллег», и для молчуна становилось естественным чем-то поделиться. Но, видно, Рейнард Либлик не из таких. Так просто в руки он не давался.