Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться домой. Наверное, целая вечность. Или наоборот. Не помню. В любом случае, к тому моменту, когда я перешагнула порог стало еще хуже, чем было. Организм оправился от состояния шока, весь адреналин куда-то исчез и осталась только боль и огромное желание отрубиться. К сожалению, я не могла себе этого позволить. Завтра (или уже сегодня?) в 8 утра нужно быть редактором. Я с трудом доковыляла до ванной. В зеркале был какой-то бесполый, измученный субъект с окровавленным лицом. После болезненного умывания стало ясно, что если я срочно не предприму меры, через пару часов у меня будет кровавый синяк на пол лица и заплывший правый глаз. Тем временем, локоть, нога, спина и ребра тоже настойчиво требовали внимания. Плечо и бедро также подавали сигналы, но надеяться им было уже совсем не на что. Мозг грозил перестать функционировать прямо сейчас. Ему было тяжело ещё после Егора, а я заставила его так много работать сегодня. Я включила воду в ванной, а сама отправилась на кухню, где благополучно съела 4 таблетки сильного обезболивающего. И расплакалась. Будем считать от того, что глотать таблетки было больно и унизительно. О своих моральных качествах я решила не думать вообще. Наверное, я могла бы обойтись с мальчиками и помягче. Но с другой стороны, могла и убить. Так что будем считать, что мы квиты. Лежа в ванной с водой, температуру которой я ощущала разными частями тела сильно по-разному, я уговаривала организм согласится с тем, что потратить все оставшиеся силы на лицо - самый разумный вариант. Организм был со мной категорически не согласен. Он все еще негодовал по поводу случившегося и хотел сначала пройти до конца все стадии принятия. У меня было очень мало времени, но я согласилась. После этого я прочитала то, что обычно прочитывают в таких случаях. Вылезая из ванны, я ухитрилась ударится коленом. Организм на это оживился и припомнил мне всё, чем мне довелось сегодня удариться. Я доковыляла до кровати и рухнула в сон.
После таких приключений и последующих манипуляций, хорошо бы поспать хотя бы 10 часов. Но у меня было только 5 или 6. Несмотря на это зеркало встретило меня довольно дружелюбно. И плевать, что до ванны я доползла согнувшись пополам. Правда, на лице осталась лопнувшая кожа в районе правого виска и сухая корка крови. Но ни синяка, ни опухлости не было. Это безумно радовало. Однако со всем остальным дела обстояли значительно хуже. Левая нога опухла (могло бы быть хуже, но факта это не отменяет), локоть ныл, поясница была мерзкого бордового цвета, все болело. И обещало болеть еще больше, так что я позавтракала парой таблеток, бутербродом и кофе. Кофе был довольно особенным, так что через некоторое время солнечное сплетение, на которое я пожалела сил вчера, должно было успокоится и прийти в норму. На все остальное должны были подействовать таблетки. Голова предательски кружилась.
- У тебя новая прическа? - весло спросила Алла, пришедшая на работу сразу за мной. Я перекинула волосы на правую сторону, чтобы замаскировать ссадину. - Да, что-то типа того. Она включила свой ноут, уселась на своем месте и стала наводить порядок на рабочем столе, который с пятницы был завален распечатками каких-то текстов, фантиками от конфет и записками разного рода. Я чувствовала себя немного неуютно, восседая по одну из сторон огромного овального стола. И дело было не во вчерашней глупой драке. - Слушай, а можно, пока никого нет, спросить тебя про Макаренко? Ах, черт, еще же и Макаренко. Мне захотелось прислонить руки к лицу, но я опасалась, что оно откликнется на это болью, поэтому не стала. - Ну, спрашивай. Тут Алла задумалась, немного поерзала на стуле, видимо, выбирая из всех вопросов самый актуальный для неё. - У вас с ним роман? Заныла почка. Я сделала страдальческое лицо. - Ну нет, - она приняла это на свой счет, хотя на её счет часть гримасы действительно приходилась. - То есть, если у вас отношения, это как-то повлияет на работу? То есть, мы теперь будем дружить с администрацией и делать, как она хочет? Или, мы теперь будем иметь эксклюзив? Ненавижу Макаренко, ненавижу Аллу, ненавижу всё человечество. - Думаю, ничего этого не будет. У нас просто приятельские отношения. Как были, так и остались. Сколько я могла позволить себе эксклюзива, не обременяя редакцию обязательствами перед администрацией, столько и позволяла. Пока надеюсь продолжать в том же духе. - Ой, а у вас давно приятельские отношения? Блять, только не это. Меня спасла Марина, внезапно ворвавшаяся в кабинет. - Так девочки, прошел слух, что сегодня в 10 утра в администрации пресс-конференция с губернатором по поводу организации инвестиционного фонда для местных. Нас не позвали и не позовут. Типа для своих. - Марина сделала большие глаза и вопросительно посмотрела в мою сторону. Организовывать прессухи "для своих" у нас было в порядке вещей. Поэтому мы дружили с некоторыми "своими", чтобы получать информацию о мероприятиях и напрашиваться в гости к власть имущим. - Кто пойдет? - спросила я. - Можно я, можно я? - живо откликнулась Алла, не дождавшись даже конца моего вопроса. Марина сделала страдальческое лицо. - Марин, я достану тебе приглашение. - Спасибо, - она сверкнула на меня своими красивыми карими глазами и уселась на свою часть стола в ожидании, что я сделаю ей пропуск прямо сейчас. Хорошо, я всё равно хотела поговорить с Макаренко. - Что еще сегодня на день? - спросила я, чтобы заказать все пропуска разом и по 10 раз не названивать в пресс-службу. - Я не знаю. Ты редактор, ты и скажи, - отозвалась Марина. Отлично. - Ну вот, пресс-конференция, - начала перечислять Алла, - потом сегодня должны объявить победителей конкурса поэзии, - блядь, конкурс поэзии, - в обед круглый стол про выборы, а вечером... вроде бы ничего. - Отлично. Ты пишешь про все, кроме прессухи. Кому-нибудь за чем-нибудь в администрацию надо? С учетом того, что в комнате было только двое моих коллег из шести, вопрос был риторическим. - Прекрасно. Тогда, Марин, у меня к тебе будет просьба: возьми у губера комментарии по поводу его конфликта с мэром; вылови Синельникова, попытай его насчет того, чем закончился тендер на ремонт дорог и почему он закончился именно так. А заодно спроси, почему об этом никто не слышал и приходится вылавливать его лично, чтобы узнать результаты. Ну и, про инвестиционный фонд по-подробнее. Посмотри, кто сидит в зале. Кто из бизнесменов пришел. Возьми у каждого комментарий в контексте происходящего. И я на весь день от тебя отстану. Марина рассмеялась: - Хорошо, только пропуск мне достань. А то щас Макаренко тебя убеждать будет, что у них ничего не запланировано, а потом - упс - а прессуха-то уже и прошла. - Ок. Я доковыляла до двери и вышла в коридор. Кроме пропуска у меня были еще вопросы к Игорю Ивановичу. Мимо меня прошли две девочки из нашей редакции. Вообще, весело. Семь человек в редакции и все бабы. Я нашла укромное место в коридоре, между кабинетами. - Макаренко. Слушаю, - раздалось неприятное шипение в трубке. - Привет, дорогой. Я хочу пропуск на сегодняшнюю прессуху. - У нас нет пресс-конференций сегодня, - безразлично отозвалась трубка. Голова всё ещё кружилась и хотелось найти дополнительную точку опоры. Например, облокотиться о стену. Но, как только я сделала это, организм вспомнил всё, что с ним случилось этой ночью. Я сжала зубы. - Черта с два у вас нет пресс-конференций. Я произнесла в трубку еще пару слов. Тон тут же поменялся. - О, дорогая, не злись. Конечно я достану тебе пропуск, но только один. Ты сама ко мне придешь или, может быть, нет? - Нет. Выпиши, пожалуйста, пропуск на Марину Аверову. И... я хочу с тобой поговорить. Трубка некоторое время отвечала мне ехидным молчанием. - Я могу к тебе прийти. - Хорошо, - внезапно согласилась я.