Скомканный какой-то получился разговор, ну да ладно. Такси везло меня домой. На улице было уже совсем темно. Мне в окно периодически били пролетающие мимо фонари. Я весьма удачно не пересеклась со своими родителями. Очевидно было, что бабушка без понятия, что делать со мной и моими проблемами. Как-нибудь в другой раз надо будет встретится с ней в более дружественной обстановке и поспрашивать, что же умеет она, раз уж способности у нас семейные. Опять же чудовищно очевидно, что умеет она гораздо меньше меня. Осознание этого факта было, почему-то, неожиданно приятным. Такая тихая месть: ты оставила меня в трудную минуту, зато я знаю больше заклинаний. Так глупо. Так по-детски. Пока я ехала в машине, заедая горечь во рту мятной конфетой, я вспоминала, что же такого еще произошло в моем детстве, что я могла случайно забыть. Вспомнила, как один раз в нашей квартире уже шел дождь с этажа выше. Мне просто в январе очень захотелось весны и майского ливня. Пахло тоже мокрым лесом. Не помню, как это восприняли родители. Хотя, я вроде, не озвучивала желания про ливень. Что же было еще? Не могу вспомнить. Когда я только избавилась от своего первого подселенца, память мне сослужила верную службу: отказала нахер. То есть все, что было со мной до того, как я осознала, в какой жопе нахожусь и начала что-то активно с этим делать просто исчезло. На пару лет. Оооо, это была лучшая пара лет в моей жизни. Все навыки остались, но ни следа про ужасы насилия и собственную беспомощность. Потом, правда, память начала постепенно возвращаться. На каком-то этапе я даже осознала, как это правильно и даже полезно: принимать все события твоей жизни. Тем более так поэтапно и дозировано. Но, кажется, вспомнила я все равно еще не все. Да и приятного в этом уже мало. Утешает только то, что и это мне зачем-нибудь нужно. Такси не стало заезжать во двор и остановилось возле кофейни. Она вполне себе еще работала, внутри горел яркий свет, сидели люди, бегали официантки. Я размышляла над тем, что, кажется, бабушка действительно понятия не имела, что же происходит в моей голове. И это, конечно, ее в некоторой степени оправдывало. Знала бы она, что там действительно происходило. То, что ее напугала я в шестилетнем возрасте, говорящая не своим голосом - это просто такие цветочки, такое ничто по сравнению с тем, что пугало в этом возрасте меня, что я, в общем, кажется, готова ее простить. У человека легко вызвать несколько эмоций, которые можно довести до достаточно высокой степени интенсивности: страх, вину, стыд, ненависть (ну, хорошо, ненависть вызвать чуть сложнее). Остальное все очень сложное. Попробуйте вызвать у человека интенсивное чувство любви или счастья. Ну, хотя бы, удовлетворенности. Осознали, да? Я сильный эмпат. Это значит, я способна почувствовать состояние практически любого человека, доступного для меня. Мой подселенец развлекался тем, что направлял мое внимание на людей различной степени неблагополучности, чтобы я могла почувствовать всю "прелесть" бытия ими. Или всю прелесть определенного рода ситуаций, в которых определенный (каждый раз вполне определенный) человек испытывает страх, вину, стыд или ненависть. Я знаю об этих чувствах практически все. Теперь. К счастью, я уже не помню всех тех людей, которых я чувствовала. Но я до сих пор помню некоторых из них. Сейчас мне уже не так больно. Но я все еще помню отчаяние, в которое я погружалась каждый раз, когда не могла прервать контакт с ними и когда понимала, что ничем не могу помочь ни этим людям, ни себе. Отчаяние - еще один колоссальный источник энергии для этих тварей. Когда я была маленькой, я не могла отличить своих чувств от чувств моего подселенца (потом я была даже несколько удивлена тем, что он тоже способен их испытывать), своих мыслей - от его. Но постепенно я научилась это делать. Постепенно, я поняла, как работает схема принуждения в моей голове. Постепенно, я поняла, как она работает вне моей головы. На других людях. Я вообще много чему научилась, вопреки (и тут я даже боюсь, что благодаря) моему соседству с этой херней. Если бы мне еще досталась обычная заблудшая душа, имеющая сознание инфузории-туфельки, я бы справилась быстрее. Но мне достался тот, который в прошлой жизни был каким-то неибическим не то магом, не то шаманом, не то еще кем-то в этом роде (я как-нибудь обязательно расскажу эту историю с начала). Так как у нас с ним была одна голова на двоих - моя - мне было достаточно легко узнавать новые заклинания и обряды, да и просто получать любую информацию о той части мира, про которую в учебниках не пишут. Это же прекрасно, что система работает одинаково в обе стороны. Правда, я поняла это, когда мне было лет 15. До этого система для меня была устроена по-другому. Я расплатилась с таксистом и направилась в сторону дома. Я не сразу заметила, что вышедшая из дверей кофейни фигура направляется ко мне. Но так и было. - Жень, привет. Яркие окна кофейни не давали мне рассмотреть лицо, но голос и фигуру я узнала. Это был Серега. Что у меня за отношения со светом сегодня? - Привет, - вяло ответила я. - А я тут тебя ждал. Хотел в гости зайти, а тебя дома нет, а... - Нет, - прервала его я. Он даже сделал достаточно длинную паузу. - Но... - Нет, - повторила я. - Никаких гостей. Иди отсюда. К жене там, или в гостиницу. Мне все равно. Я хочу побыть одна. Ясно? Серега переминался с ноги на ногу, не находя, что мне ответить. - Я пошла, - предупредила я и, обогнув его фигуру, загораживающую мне проход, двинулась к своему подъезду.