Прошло какое-то количество времени. Кажется даже чрезмерное количество времени. Сначала я не слышала ничего, кроме ударов своего сердца. Они были частыми и отрывистыми, ритм был неровным. На каком-то этапе после каждого удара сердца я стала отчетливее понимать, в каком положении находится мое тело. Постепенно появилось ощущение наличия окружающего пространства. Оно было шершавым и не особенно дружелюбным. Чуть позже стал появляться свет. Мне с трудом удалось разглядеть шершавую поверхность в неровных разводах - деревянные доски, почти не обработанные, но покрытые сверху толстым слоем темной краски. Цвет не угадывался - слишком скудное освещение. На мгновение мне пришло в голову, что я нахожусь в деревянном ящике, но нет, здесь было слишком мало места вокруг и слишком много - вверху. Я сидела на жестком полу, одной рукой опираясь на пол, другой пытаясь хоть что-нибудь нашарить на одной из четырех стен. Постепенно до меня дошло, что источник света находится позади меня. А в ящик он проникает из щелей между досками. Пришлось развернуться. Это потребовало каких-то значительных усилий: места было мало, а руки и ноги меня плохо слушались. В ушах гудело. Состояние было, будто меня поместили в огромный колокол и хорошенько по нему вдарили. Надо было сосредоточится на себе и своих ощущениях. Пока не получалось. Сквозь щели я могла видеть комнату: деревянный пол, засаленная подстилка на нем (язык не поворачивался назвать это ковром), кусок деревянной кровати и где-то справа темное пятно - очевидно, открытая дверь. Оттуда тянуло холодом. Внезапно послышались тяжелые шаги, они быстро приближались. Кто-то зашел в комнату. Я смогла разглядеть только высокие ботинки (или сапоги?). Свет на мгновение ослепил и меня выдернули из шкафа. Освещение несколько секунд было невыносимым, но - глаза быстро адаптировались - стало ясно, что он тут даже скорее приглушен. Просто в шкафу было совсем темно. Пока меня тащили из шкафа, я пришла в себя. Чувства обострились на мгновенье: я ощущала шершавость пола, слышала скрип досок, видела стены и пол комнаты. И отчетливо чувствовала ужас. - Попалась, - донеслось откуда-то сверху. Я бы даже сказала прогудело. Почему мне так страшно в моей голове? Когда глаза привыкли к местному освещению, я смогла разглядеть общий цвет пола и стен - темный, грязно-бирюзовый. Моя левая рука лежала сейчас на половике. Он был сделан из старых тряпок и за годы прилично нахватал шерсти каких-то домашних животных. Видимо, все-таки длинношерстной собаки. У меня никогда не было собаки. Я подняла голову. Мой знакомый подселенец возвышался надо мной грозной горой. Он не принял обличие кого-то из моих знакомых, а предпочел собрать пугающие черты из различных образов. Местами получилось комично. Но в целом, действительно жутко. - И что ты будешь со мной делать? - мой голос будто настигал меня эхом. Вместо ответа меня схватили за волосы. Надо же, здесь они у меня были такой длинны, чтобы за них можно было схватиться. - Я же не в своей голове, правда? - спросила я. Ужас отступил. - Вот зачем тебе нужен был Антон. У тебя же нет своей головы. Я, кажется, улыбнулась. Тем временем меня довольно сильно приложили лицом об угол кровати. - Серьезно? А чем тебе не понравилась моя? Страшно - "оставаться со мной один на один?" - хотела спросить я, но не успела. Меня снова встретил острый угол. Было забавно найти себя в чужой голове. Но это многое объясняло. Совершенно незнакомая обстановка, заторможенность в восприятии, чужой страх. Нет, то есть, мне тоже было страшно. Но с моим страхом все понятно. Я примерно знаю, что делаю. А это прямо был ужас. Я еще не в ужасе. Мне пока просто страшно. Находится в голове Адольфа нельзя. Кто их знает, что они там задумали _на_самом_деле. На своей территории комфортней, ресурснее и безопасней. Осталось только туда вернуться. Только было не понятно, как. Хотя после того, как я озвучила мысль о том, что это чужое место, связь с этой реальностью стала еще слабее. Она качалась и кружилась вокруг меня. Сначала меня начало сносить куда-то в сторону. (Господи, как я люблю когда все происходит само.) А потом я вдруг нашла себя падающей в какую-то горизонтальную воронку. Последний удар настиг меня в ней. И было почему-то так пронзительно больно. Будто я лишилась части себя - потеряла руку или часть плеча, например.