Он открыл двери своей комнаты и почувствовал успокаивающий запах дегтярного мыла, запас которого отец купил ему перед отъездом. Его мысли теперь направились в другую сторону. Он посчитал, что у него имеются более важные вещи, чем заговорщические теории Тило. Следует ли ему перебраться с питанием в курхаус, хватит ли ему тщательно выделенных денег? И тут же его мысли полетели в ближайшее будущее, за границы ночи, в завтрашнее светлое утро. Мечислав беспокоился о том, пригодны ли его трусы для купания, что случится, когда ему нужно будет раздеться донага, и вынесет ли он долгое вылеживание. И какая такая неожиданность, приготовленная Опитцем, ожидает их во время похода в горы. Выдержат ли его туфли такой поход – или нужно будет написать отцу, что необходимо купить новые, а ведь это приличный расход.
Все эти дела заняли его мысли, втянули мир в средину, в то громадное хаотичное пространство, которое каждый человек носит в себе словно громадный невидимый багаж, который он тащит с собой в течение всей жизни, непонятно зачем. Как, собственно, я.
4. БОЛЕЗНИ ГРУДИ И ГОРЛА
Прошло несколько прекрасных, практически летних дней, которые Войнич посвятил переходу на новые рельсы собственной жизни. Все здесь ему нравилось, порядок и пунктуальность, профессионализм и спокойствие. Здесь люди с серьезностью относились к своим недугам, но жить старались нормально. И вообще, были они обычными, и по этой причине казались Мечиславу дружески настроенными. Им хотелось быть подобными другим, им нравились такие же одинаковые вещи, они носили почти что такие же жакеты и идентичные панамы. Вели они себя подходящим образом, знали умеренность во всем. У них были приличные кровати и чистое постельное белье. Они видели сны об обычных делах: что выздоровеют, что будут долго жить, что дождутся внуков, а сэкономленные деньги пригодятся им в старости. С серьезностью покупали они пирожные в кондитерской, со всей серьезностью рассматривали известия в газетах. Да, да, это, собственно, и была "аппетитность", которую так разыскивал Войнич.
В Гёрберсдорфе не было кладбища, о чем Войнич узнал с немалым изумлением. Ведь здесь проживало столько народу! И столько людей умирало, и все же их смерть проходила как-то незаметно и гигиенически, тактично приспособляясь к ритму жизни курорта, как у бережливой домохозяйки, которой всегда удается изящно избавляться от всяческого мусора и домашних отходов.
Это рассказал ему герр Август, который прогуливался по пешеходной тропе, размахивая бамбуковой тросточкой. Мечислав наткнулся на него случайно, и было уже слишком поздно пытаться незаметно обойти его, поэтому, хочешь – не хочешь, он поклонился ему и присоединился к венцу, пытаясь приспособить свой темп к свободному, несколько торжественному шагу, что сам он воспринял как серьезный дискомфорт. Нужно ходить по окраинам деревни, подумал он, иначе всегда наткнешься на кого-нибудь знакомого. Но он решил воспользоваться этой встречей, чтобы хоть что-то узнать про страшную смерть фрау Опитц - страшную для него, поскольку у него сложилось впечатление, что эта смерть никого больше и не тронула. Герр Август схватил его за локоть и подвел к милой лавочке, несколько в стороне от головной трассы, у подножия стоящего на горке костёла. Войнич перепугался, что там придется выслушать лекцию, только никакого способа увильнуть уже не было.
- Видите ли, мой юный друг, Правда, написанная с большой буквы "П", всегда опирается на угрозу обрезать все то, что выступает за ее пределы. Никакой тебе бахромы, абсолютно никакой. За Правдой кроется насилие, - сказал Август, когда они уже очутились на месте, и он выразительно, если не сказать красноречиво, поглядел на Войнича. – Так что не требуйте Правды, мой юный друг. Жаль вашего молодого времени.
Здесь он неожиданно прервал изложение.
- Попрошу вас не двигаться! – крикнул он и снял с плеча Войнича огромное зеленое насекомое, выглядящее смесью кузнечика с крабом, после чего положил его на ладонь и протянул юноше, чтобы тот во всем величии осмотрел творение, странность которого пробуждала одновременно любопытство и отвращение. Когда Войнич практически невольно склонился, чтобы тщательно осмотреть этого монстра, Август крикнул: "Уааа!", чем и вправду его перепугал. Мечислав, которому эта шутка ну никак не понравилась, в ответ лишь кашлянул.