– Ты должен был рассказать мне об этом раньше! О двух звёздах! – Иссин взлетает вверх, как он почти всегда делает лишь в том случае, когда действительно рассержен.
– Ты же латынь не учил, как Сэм, и старый слэнг позапрошлого века, когда Гагарин и Королев на Луне строились не знаешь? Иначе ты бы догадался, о чём тебя предупреждал Итиус. Ты должен был знать что «две звезды» означает не только Империю и их двойную звёздную систему. Это также означает разрешение на полеты. А «Астра» на латыни значит «Звезда». Древние тебя предупреждали о том, что тебя ждёт! Ты должен был рассказать мне о вашем разговоре дословно! Ты должен был хотя бы прислушиваться ко мне иногда, для разнообразия. Сэм ругался со своим отцом из-за тебя, – отвечает Иссин почему-то с болью в голосе.
– Иссин, но почему именно сейчас? Сэм решил стать пилотом много лет назад. Я конечно понимаю, что его отец считает меня частично ответственным за то, что Сэм не стал учиться на врача, а решил стать пилотом, но почему его отец хочет ругаться с ним об этом именно сейчас? Сэм уже несколько лет, как Командоркапитан третьего ранга! Немного поздно критиковать Сэма за выбор профессии, ты не находишь? – непонимающе спрашиваю я.
– Так как ни Ольга, ни Сэм не осмеливаются ничего тебе сказать, а я не хочу, чтобы ты узнал об этом от Стара или ещё хуже – от Михайлова, я видимо должен всё рассказать тебе сам, – беспокойно говорит мне Иссин. Он молчит несколько мгновений, словно собирается с мыслями и совершенно не рад тому, что должен мне сказать.
– Лан, Михайлов отозвал твой допуск к полётам. Он сообщил об этом на станцию. Не только Стар в курсе этого. Андрей – тоже. И Совет… Михайлов убеждён, что летать ты больше не будешь.
– Он сделал что? – Я чувствую отчаяние. И панический страх. И бессильную ярость. И злость. И беспомощность. Всё сразу. Когда нестабильный телекинетик испытывает слишком сильные эмоции, всё равно какие, все приходит в движение, а приводить в отчаяние телекинетика моего уровня на космической станции – не самое правильное решение. Нет, разгерметизацию я вам, конечно, устраивать не буду… Ну, сами виноваты… Лампы и экраны взрываются, двери и перегородки между отсеками рушатся, как после сильного взрыва. И грохот соответствующий.
– Лан, помни, что Ольга – эмпат, – телепатически напоминает мне Иссин почти умоляюще, – Если я, компьютерная программа, чувствую твою злость, что чувствует она?
Теперь я помню, что именно произошло. Я помню взрыв и помню то, что сказал мне Итиус за день до этого. О том, что я буду вынужден заплатить дороже, чем я рассчитывал. Но он забыл рассказать мне, что я буду вынужден сражаться с ним самим. И двенадцатью другими Древними. Не против Империи, их я остановил бы с легкостью, никто из нас не пострадал бы. Но сражаться против пилотов Древних… Я неплохой пилот, по крайней мере так считают мои друзья, но Итиус летал несколко сотен лет. Или несколько тысяч, кто его знает. Почему же он сбил меня? Ведь я считал его другом. Неужели Галактические законы для него важнее всего остального? Тогда зачем он учил меня и Антарианиуса летать как древние? И почему Антарианиус спас меня?
– Ладно, будем считать, что я навестил тебя на Астре-2, у тебя интересная и ответственная работа, и сейчас цена за моё вмешательство в проблемы Рессата уже заплачена, – говорю я Ольге.