— Мне не нравится, когда ты упоминаешь Древних, — вздыхает Ольга, — Вечно от этого Антарианиуса одни проблемы.
— Ты что, правда думаешь, что Империя знает о гиперпространственных прыжковых точках альфы? — изумлённо восклицает Сэм.
— А ты думал, что это моя собственность? Империя могла рассчитывать альфу еще раньше, чем Солнечная Система. Но не все пилоты справятся с управлением в альфе. Даже Иссин не всегда с этим справляется. Империя каждую точку перехода рассчитывает годы, — устало отвечаю я ему. Я ловлю на себе внимательный взгляд Ольги. Она пытается вычислить, почему я весь вечер стараюсь закрыть от неё часть подсознания.
— Замечательно. Я люблю нашу работу, особенно летать с тобой и Давидом. Вы обычно заставляете пилотировать так, как будто у меня уже первый ранг лет десять, минимум. Что у нас было в прошлый раз, перед нашей вылазкой в Империю? Полет вблизи двух чёрных дыр? И их гравитационное поле посадило к чертям все наши антигравы. Хорошо хоть не гробанулись в этом «чёрном» секторе. А потом ещё пришлось садиться на астероиде и перебирать антигравы вручную, — Сэм не эмпат и его насмешки — это просто его стиль. Он считает, что следующий патруль будет легким, как обычно.
— Кстати, это было не так сложно, как казалось вначале, — усмехаюсь я.
— По-крайней мере, никаких родственников, которые всё равно недовольны вне зависимости от того делаешь ты что-то или нет, на сотни парсеков вокруг нас. Согласись, это несомненный плюс. Обычная спасательная экспедиция, тренировочка в пилотаже, — перекидываться шутками с Сэмом мне нравится больше, чем отвечать на встревоженные расспросы Иссина.
— Ну, если ты так считаешь… Разреши мне напомнить тебе, что Давид и я были вынужденны перебирать двигатели почти вручную, и на астероидах, в скафандре. Это почти так же удобно, как целоваться в противогазах.
— Я же помогал вам чинить антигравитационные двигатели, — терпеливо отвечаю Сэму. И чувствую благодарность за его насмешливый тон и то, что он не пытается меня предупредить о том, что я уже знаю, а ведет себя как обычно.
— О да, конечно. Ты нам «помогал». Ольга, он нам помогал, только после того, как отремонтировал антигравы пассажирского корабля, а затем и «Серебряной Звезды». Но с нашими антигравами мы тогда уже почти закончили возиться, — смеётся Сэм.
— Сэм, ты можешь просто сказать, что ты вылетаешь с нами вместе? Без балагурства и ёрничества? Я беру «Титан» и лечу сегодня сам. Ты идёшь на «Энцеладе», и у нас в секторе тогда четыре корабля. Против одного «имперца», — раздражённо поясняет Давид. Видимо наши с Сэмом постоянные препирания его достали.
Давид бросает на Ольгу настороженный и виноватый взгляд. Он помнит, что не имеет права летать в одиночку, у него уже семь лет — частичный допуск. А Ольга все же медиколог, пусть и очень молодой специалист, но у неё есть реальная возможность создать Давиду массу проблем: она может рассказать кому-нибудь из коллег, что Давид нарушает ограничения частичного допуска. Она может даже отозвать его допуск, если решит, что это необходимо. У медикологов над нами, пилотами — огромная власть. Но… кто же из пилотов не нарушат рекомендации медикологов?
— Эй, а почему ты говоришь, что нас на орбите будет четверо? Разве Стар не заслужил отдых после двенадцатичасового патрулирования в одиночку? — Сэм решил, видимо, довести Давида до точки кипения…
— Ты что, опять не смотрел, кто сегодня пилотирут в нашем секторе? Ты действительно не в курсе, что Стар тоже остается на орбите или это твой новый стиль для приколов, о котором я ещё не знаю? Он продолжит патрулирование с нами, — отвечает Давид.
— Ты что, серьезно? Стар? Наш станционный динозавр? Он будет двадцать четыре часа в патруле? Я понимаю, когда он присоединился к нам в Империи: дипломатические встречи, праздненства, приёмы, званые обеды и ужины, и почти никакого риска. Но двадцатичетырехчасовое патрулирование? Кто-нибудь вообще помнит, когда Стар в последний раз пилотировал сутки? С другой стороны … патрулирование не будет особо сложным, если Стар с нами. Он — один из лучших пилотов Солнечной Системы. Давид, тебе не нужно мне напоминать о правилах патрулирования. Я всегда летаю с Ланом. Но почему Стар вдруг решил присоединиться к патрулированию, и на двадцать четыре часа пошёл, хотел бы я знать, — удивлённо произносит Сэм.
— Динозавр? — Ольга улыбается, — Сэм, ты хоть когда-нибудь повзрослеешь? Разве ты не был его стажером несколько лет тому назад?
— Ну, со временем наверное повзрослею. Ты права, Сэм нахально ухмыляется, — по праву старшего кузена он Ольгу всерьёз не воспринимает, несмотря на её статус медиколога, — С сегодняшнего дня я обещаю быть серьёзнее.
Сэм оставляет чашку на столе, встаёт и потягивается. Давид ловит мой вопросительный взгляд (если мы опоздаем к началу патрулирования, Стар устроит нам взбучку), и произносит немного неуверенно: ” Так, нам пора. Ты, Сэм и я патрулируем двенадцать часов, затем ты и Стар возвращаетесь на станцию. Я и Сэм остаемся ещё на двенадцать часов. А затем ты и Стар смените нас.”
Странно, что Давид отсылает меня на станцию через двенадцать часов, он всегда отсылал на станцию Сэма. Может, то, что я рассказал плюс страх Иссина так повлияло на Давида, или он тоже почувствовал, что патрулирование может быть опаснее, чем обычно? Только вот почему он считает, что опасность грозит именно мне? Сэм отмечает изменения в нашем графике патрулирования но ничего не говорит. А Иссин возвращается на веранду. У зеленого дракончика изумительный слух. И он без особого стеснения телепатически считывает нашу четверку. Иссин садится мне на плечо и выпускает когти. И сердито говорит: ”Лан, я же предупреждал тебя, что тебе сегодня в патрулирование нельзя! Почему ты никогда меня не слушаешь?”
Раари хочет присоединится ко мне, но я оставляю его дома под тем предлогом, что он должен помочь Ольге с новоприбывшими Ррарх. Рисковать этим пушистым гигантом я не буду. Он, несомненно, попытается меня защитить на орбите в случае опасности. А попутчики в ад мне не нужны. Тем более из тех, кто мне дорог. Я вижу его недовольство и настороженность, но даже привыкший ко мне Раари никогда не нарушит моего приказа. Он недовольно рычит но остаётся на веранде, ткнув свою голову в плечо Ольги, словно пытаясь заставить её вмешаться в происходящее. Это ещё одно изменение нашего обычного плана патрулирования. Раньше я Раари дома не оставлял. Никогда. Но нарушить мой прямой приказ остаться дома он не осмеливается, хотя его рычание переходит в почти жалобное «мяу». Раз уж так получилось, что друг из Древних сказал ему остаться с Ольгой, он будет охранять её. Для Ррарх слово Древнего — приказ, а я в глазах Раари и остальных Ррарх — Древний. Все Ррарх — эмпаты да еще и с помощью запахов считывают всех, кто находится в радиусе километра от них. Наверное, он чувствует, что мне грозит опасность, но Ольге при мне ничего не говорит. Я бы с радостью и Иссина оставил дома, но он всё равно присутствует на «Серебряной звезде» в качестве основной программы.
Мы идем к кораблям, но ни Давид, ни Сэм не замечают, или просто не обращают внимания, что я иду последним — и не отмечают, что это на меня совсем не похоже, обычно я корабль первым в воздух поднимаю. Я оборачиваюсь и вижу, как Ольга босиком бежит за нами. Значит, обязательное для нас правило «не ходить босиком по траве» на неё саму не распространяется? Ольга всегда сердится, когда я или Сэм ходим без обуви. Она уверенна, что если хотя бы раз пройтись по росистой траве или песку босиком, то все смертельно опасные бактерии и вирусы космоса мгновенно начнут поедание ничем не защищенных ступней. Но что ещё можно ожидать от девчонки — селенгена, до десяти лет прожившей на космической станции, где стерильность помещения — норма и воздух фильтруется, а траву впервые вживую увидевшую в десять с небольшим лет? Что же такого случилось, что она нарушила одно их своих непреложных правил бактериологической безопасности жизнедеятельности в планетарных условиях? Я не помню, чтобы она хоть раз безразлично относилась к заботе о здоровье.
Её взгляд обжигает таким отчаянием и болью, что мне на мгновенье становится страшно. А не потяну ли я за собой эту девчонку, если погибну, просто потому, что мы были неразрывно связаны в течение нескольких лет? В её взгляде — почти мольба: ”Останься на Рессате, пожалуйста!”. Неужели то, что Давид изменил обычную, привычную схему патрулирования настолько её напугало? Давид и Сэм уже забрались в свои корабли, Давид даже успел поднять свой истребитель в воздух. И ждет пока я и Сэм присоединимся.