Сдавливающая чернота вытолкнула их в сумрачное скопление крестов и обелисков.
— Пер Лашез. Прогулка по кладбищу — удачное начало свидания на месте убийства. — Винда рассмеялась выражению его лица и пояснила: — Это единственное знакомое мне место в двадцатом округе.
Тесей обернулся: они трансгрессировали в магическую часть кладбища и стояли перед увитым каменными розами склепом с выбитой над входом фамилией Розье.
— Это ваша семья? — догадался он. — Вчера вы не сказали вашу фамилию.
— Потому что у меня есть имя, — неожиданно холодно ответила Винда. — Мое собственное.
— И очень красивое. — Пустотелая галантность, конечно, но Тесей правда так думал.
Помедлив, она улыбнулась.
— Мне тоже нравится. Идемте, нужно спросить у кого-то дорогу. Я обратилась бы к призраку моего дедушки, но боюсь, он не одобрит длину моей юбки.
Ее черно-кокетливый юмор был очарователен. Длина юбки тоже.
Рю Витрув им указал первый же встретившийся джентльмен, и четверть часа спустя они были на месте.
— Вот этот дом, — сказал Тесей и как мог подробно описал Винде комнату на втором этаже.
— У вас хорошая память, — заметила она.
— Профессиональная необходимость. Я даже помню, во что вы были одеты, когда мы встретились.
Винда прищурилась, взглянула на него с задорным вызовом.
— Какого цвета была моя шляпка?
— Восхитительного.
Она рассмеялась и крепче сжала его руку.
— Ну, вперёд!
Трансгрессия втолкнула их в пахнущую знакомыми благовониями темноту. Они врезались в, кажется, стол, и ухватились друг за друга, ловя равновесие.
— Ничего не трогайте, — тихо сказал Винде Тесей.
Ее смеющееся дыхание щекотнуло ему щеку.
— Не волнуйтесь, мсье сыщик, я читала детективные истории.
Винда зажгла на конце палочки неяркий огонек, Тесей прикрыл окно тяжелой портьерой, чтобы снаружи не заметили свет, и они огляделись. На полках вдоль стен таинственно сверкала разномастная старинная посуда и флакончики с какими-то жидкостями, на ковре распласталась сползшая со стола темная скатерть. Почему-то прижатая ножкой стола… Тут и там на полу поблескивали осколки чего-то разбившегося. В абажуре газовой лампы над их головами шуршал мотылек.
Винда подняла палочку выше.
— Итак, что же мы будем делать?
Следственными чарами они воспользоваться не могли — на то, чтобы обучить им Винду, ушло бы куда больше времени, чем имевшееся у них, к тому же большинство из них невозможно применить без официальных полномочий. К счастью, Тесею состоял в родстве с человеком, не слишком чтившим магическое законодательство.
— Аппаре Вестигиум. Это незарегистрированное заклинание, его придумал мой брат. Полученные с его помощью свидетельства не примет Визенгамот, но можно будет узнать что-то важное, что приведёт к уликам посерьезнее.
Винда кивнула и, повторив его жест, описала палочкой изящную окружность.
— Аппаре Вестигиум!
Она даже вскрикнула, когда в воздух брызнул фонтан золотых искр. Тесей ожидал, что весь пол окажется покрыт отпечатками — здесь же все затоптала полиция, не говоря о следах двух хозяек дома — но этого не произошло. Золотые искры осели на пол и погасли, прорисовав всего одну цепочку следов от двери вокруг стола и несколько отпечатков Винды и его самого — от них поднимались, как пар, их едва различимые фигуры. Ни отпечатка кого-то из полиции или хотя бы Риччи, совершенно точно входившего в эту комнату.
— Оно показывает только следы волшебников, — запоздало понял Тесей. — Волшебников, волшебных существ… И чем больше вы знаете о человеке, тем отчетливее видение.
Он присмотрелся к следам возле стола, не имевшим призрачного силуэта оставившего их человека.
— Здесь была волшебница.
Обладательница круглоносых туфель с широким каблуком, размера восемь с половиной. Это мог быть кто-то из французских мракоборцев: если они обзавелись живой картой заклятий и уже знали о совершенном здесь преступлении. Американские коллеги раньше не торопились делиться этой своей разработкой… Но за четыре года все могло измениться.
— Она либо бедная, либо старуха, — внезапно сказала Винда. — Не следит за модой. Такие туфли носили до войны, смотрите, круглый мысок, каблук широкий.
Оставленные самой Виндой треугольные, острые отпечатки и правда были заметно другими, а уж в ее элегантности усомниться было нельзя.
— Хотелось бы узнать об этой даме побольше, — пробормотал Тесей и в который раз удержал свою рефлекторно потянувшуюся к уликам руку без палочки. — Попробуйте Ревелио.
Ничего не случилось: в комнате не оказалось заколдованных или трансфигурированных предметов, но все же что-то неуловимо поменялось, исчез какой-то звук…
— Мотыльки, — понял Тесей и наклонился к ковру. — Смотрите!
Вместо колотившегося в лампе мотылька на полу теперь лежала игральная карта. Винда огляделась, отыскала у стены еще одну. В спальне нашлось еще две, и в кухне тоже. Похоже, целую колоду карт трансфигурировали в бабочек, и они разлетелись по всему дому. Зачем? Мракоборец этого делать не стал бы, даже самый бестолковый стажёр: никакой лишней магии на месте преступления.
Помимо трансфигурированных карт они не обнаружили ничего необычного и никаких других следов тоже: побывавшая здесь хозяйка старомодных туфель не заходила в другие комнаты. Дафна и мадам Певерелл, очевидно, все же не обладали «тайным знанием» — иначе их следы были бы повсюду.
— На дверь магией не воздействовали, а судя по следам на лестнице, эта волшебница пришла магловским манером по меньшей мере один раз: даже если перед самым убийством она сюда трансгрессировала, она должна была знать это место, чтобы попасть внутрь, — сказал Тесей. — Раз ей открыли дверь, то она была знакома Дафне или мадам Певерелл.
— Или они ее ждали, потому что она была их клиенткой, — резонно заметила Винда.
Тесей кивнул, улыбнулся не без азарта.
— И раз она прошла в дом через дверь, ее мог кто-то видеть, — подвел итог он.
Винда непонимающе сдвинула брови, как и положено обитательнице аристократического волшебного дома в миле от других строений, не имеющей представления о подглядывающих из-за занавески соседях.
— Нужно поговорить с соседями или другими клиентами, — сказал ей Тесей. — Если бы мадам вела записи…
Винда немедленно подняла палочку.
— Акцио записная книжка.
Ничего не случилось, как и следовало ожидать. Профессия мадам Певерелл не очень вязалась с суровой документацией происходившего в ее «Доме жизни». Но Винда не сдавалась:
— Акцио календарь! Акцио дневник!
И в руки ей откуда-то из-за двери спальни скользнула книжечка в мягкой черной обложке. Винда открыла первую страницу.
— Это, кажется, личный дневник. «Бабушка обещала завтра пустить меня в госпиталь…» Дневник мадемуазель Дафны, значит. Пятое июля, двадцать второе сентября… Одиннадцатое…
Винда замолчала, читая мысли Дафны в тот день, когда казалось, все кончилось и впереди ждало только хорошее. Тесей наблюдал за ее лицом. Темные губы чуть дрогнули, ресницы взлетели, выдавая удивление, затем полукруглая морщинка на щеке от беглой улыбки. Это гипнотизировало, как пламя.
Винда перевернула очередную страницу.
— Имен нет, только некто Ришар…
— Ее жених.
Шорох страниц, длинная тень от ресниц качается на белой щеке.
— Она не пишет про сеансы. Только вот, смотрите: «Снова заходила мадам Делиль. Бабушка сказала, ее Пьер жив, она его не слышит». Написано четырнадцатого ноября, последняя запись. Нам это поможет?
Тесей с усилием сосредоточился на деле.
— Вероятно. Нужно будет разыскать мадам Делиль. Но сначала поговорим с соседями.