В XI в., при папе Александре II, впервые появляется название indulgentia. Чтобы поощрить участие в крестовых походах, на Клермонском соборе (1095 — 1096) было объявлено крестоносцам и лицам, поддерживавшим крестовый поход денежною помощью, полное или частичное прощение канонического и даже божьего наказания, как для них лично, так и для их близких родственников, живых и умерших. Такой способ поощрения пережил крестовые походы. Явилась привычка легкого отношения к прощению грехов: его стали давать, напр., за посещение известной церкви в известные дни, за слушание проповеди; дошло даже до того, что за известное благочестивое дело можно было получить прощение будущих грехов и помилование для грешников, страдающих в чистилище. Частью вопиющие злоупотребления в распоряжении индульгенциями, частью иерархические интересы побудили папу Иннокентия III (1215) ограничить епископов в праве отпущения грехов, и полное прощение (indulgentiae plenariae) перешло, мало по малу, в руки одного папы. Но за то тем беззастенчивее практиковал сам Рим такой способ отпущения грехов, так что мало по малу он обратился в налог на христиан; так, напр., на Нюрнбергском сейме (1466) было предложено отпущение грехов, чтобы добыть денег для войны с турками. Схоластическая философия поспешила теоретически обосновать право церкви на И. Утверждали, что огромные заслуги Христа, Богородицы и святых перед Богом образовали неисчерпаемую сокровищницу добрых дел (opera superrogationis), которая предоставлена в распоряжение церкви, для раздачи из ее благодати достойным. Климент VI, в половине XIV стол., утвердил это учение, причем признал апостола Петра и его наместников, римских епископов, хранителями накопленного сокровища. Таким путем злоупотребление получило еще более широкое распространение. Бесстыдство, с которым Лев Х в 1514 и 1516 гг., под предлогом ведения войны с турками, на самом же деле для постройки храма св. Петра в Риме в для покрытия издержек своего двора, отдал на откуп И. и наложил контрибуцию почти на всю Европу, было одним из главных поводов к германской и швейцарской реформации. В споре Лютера против торговли И., производившейся преимущественно доминиканцами, схоластическая теория подверглась всестороннему обсуждению. Знаменитые тезисы, прибитые Лютером 31 октября 1517 г. к дверям дворцовой церкви в Виттенберге, были направлены не против И., а против злоупотребления ими, т.е. против того, что Лютер считал тогда только злоупотреблением. Папские И. утверждал он, не могут простить грехи или избавить от божьей кары, но могут только освободить от церковного наказания, наложенного по каноническому праву, и то только относительно живых, так как И. не в состоянии освободить от чистилища. Еще далее пошел Лютер в изданной вскоре «Речи об отпущении и благодати», где отвергал схоластическое учение о сатисфакции, как третьей части таинства покаяния, или о необходимости искупления грехов «добрыми делами», чем подыскал теоретическое основание И. Доминиканцы Конрад Вимпина и Сильвестр Приериас постарались, напротив, дать теоретическое оправдание практическому пользованию И. По существу, их учение то же самое, которое было выработано Александром Галесом (?1245) и Фомою Аквинским (? 1274). Учение это, отвергнутое реформацией, было утверждено буллою папы Льва Х (9 ноября 1518 г.) и сохранено без изменений Тридентским собором. По его постановлениям, таинство покаяния должно состоять из трех частей: раскаяния, исповеди и удовлетворения (contritio cordis, confessio oris, satisfactio operis). Ha исповеди разрешением священника прощается грех и дается избавление от вечных мук ада, но для освобождения от временного наказания согрешивший должен дать удовлетворение, которое определяется церковью. Под именем временных наказаний разумеется не только церковное покаяние, наложенное по каноническому праву, но также и божья кара, частью на земле, частью в чистилище, для тех душ, которые, будучи спасены от ада, подлежат, после смерти, очищению. Власть церкви прощать церковные и божьи наказания основана на неисчислимых заслугах Христа и святых и собравшейся таким путем сокровищнице добрых дел, которой располагает церковь. Из этой сокровищницы, через посредство И. церковь может раздавать блага тем, кто в них нуждается. Но прощение простирается каждый раз на столько, на сколько его отпускает И.; согрешивший получает его не безвозмездно, потому что это было бы противно божьей справедливости; от него требуется или какой-нибудь благочестивый подвиг, который церковь могла бы считать эквивалентным прощению, хотя бы он сам по себе был очень ничтожен. Так как характер и размер подвига не принимается в расчет, то на ряду с участием в братствах, путешествиями к святым местам, посещением церквей, поклонением мощам и т.п. могут стоять денежные пожертвования на благочестивые дела. Внесение небольшой суммы доказывает, по меньшей мере, что согрешивший с верою идет на встречу благодатному действию церкви. Если при этом отпущение дается под условием участия в благочестивом предприятии, то жертвователь, по размеру своего дара, участвует в заслуге доброго деяния и в награде за него, заслуга же эта, при помощи И., может устранить на земле возложенное наказание. Церковь имеет также власть освобождать от наказания в чистилище, если живущие на земле получают И. для умершего. На том же основании, по которому заупокойные обедни считаются действительными для уменьшения мучения христиан в чистилище, должны иметь силу и И.; хотя умерший не может сам простирать «просящую руку», ее заменяют заслуги святых, находящиеся в распоряжении церкви, и добрые дела оставшихся на земле. И., которые церковь дает живым в силу принадлежащей ей власти (per modum absolutionis), находящимся в чистилище могут быть даны только как могучее ходатайство (per modum suffragii), что не составляет разницы в результате, так как церковь никогда не просит понапрасну. В новейшее время возник спор о том, действительны ли папские И. только для церковных наказаний или их влияние простирается и на чистилище; последнее воззрение, которое поддерживается традицией и естественно вытекает из общего смысла учения об И., одержало верх и было подтверждено папою Пием VI. Вопрос об И. рассматривается с строго католической точки зрения в сочинении Grone: «Der Ablass» (Регенсб., 1863).
И. восточных патриархов, известные под именем разрешительных грамот, были распространены в Малороссии и на Руси XVII в. Они продавались за деньги и, по словам Крижанича, «разрешали от всех грехов, не поминая ни слова об исповеди или покаянии». Вост. патриархи привозили их с собою, а иногда печатали в Москве. Так, в 1655 г. патриарху Гавриилу отпечатано было 1000 грамот, в 1668 г. патриарху Макарию — 2000. Ср. Н.Лихачев, «О разрешительных грамотах вост. патриархов» (М., 1893).
Индустриальное
Индустриальное, Индустриальная система — экономическое учение, начало которому положено было Ад. Смитом. По-русски иногда называется промышленной системой. Но так как ни иностранное слово индустрия (industrie), ни соответствующее ему русское — промышленность — не имеют сами по себе строго определенного содержания, то очевидно, и под И. можно разуметь разные экономические школы, учения или программы экономической политики. Промышленность, в широком смысле, обнимает собою все главнейшие отрасли человеческой хозяйственной деятельности — земледелие, обрабатывающую промышленность, торговлю или обращение ценностей; промышленность в узком смысле — это исключительно промышленность обрабатывающая. Последователи Ад.Смита доказывают, что основанная им система есть единственная абсолютно истинная в научном отношении и наиболее верная в практическом смысле, как наиболее обеспечивающая прирост народного богатства, путем развития всех сторон хозяйственной деятельности, т.е. промышленности в широком смысле слова. Название И. вошло в употребление прежде всего как противоположение ранее господствовавшим экономическим системам — меркантильной и физиократической. Разоблачение недостатков этих двух систем есть главнейшая заслуга Ад.Смита. Он доказал, что для увеличения народного богатства необходимо одновременное и возможно более широкое развитие, на началах разделения труда, всех отраслей народного хозяйства, т. е. промышленности в широком смысле слова. Объединяя все эти источника народного богатства в одно творческое начало, Ад.Смит справедливо видел это начало в производительном народном труде, во всех его многообразных проявлениях. Труд, как источник, свобода — как условие: вот главнейшие основы народного богатства, как его понимал Смит. Зародившись еще в системе физиократов, на почве критики чрезмерного и неумелого государственного вмешательства, учение о преимуществах свободы хозяйственной деятельности сперва направило свою борьбу на уничтожение прежних стеснений земледелия; но только в сфере обрабатывающей промышленности это учение принесло особенно пышные плоды. Произошло это потому, что устранение стеснений земледельческой промышленности явилось результатом скорее политических реформ, как в Англии, или же политического переворота (революция), как во Франции, а изменения в экономической политике касались всего больше обрабатывающей промышленности и торговли, как внутренней, так и в особенности международной, уничтожая следы прежней корпоративно-цеховой и правительственной регламентации. Когда следы эти — в значительной степени под влиянием распространения идей Смита — оказались стертыми, то больше всего выиграла от того обрабатывающая промышленность, представители которой стали играть выдающуюся роль в политической и общественной жизни европейских народов. Отсюда совершенно естественно вытекает признание заслуг новой экономической системы со стороны класса промышленников, отожествивших ее со своими интересами и присвоивших ей название индустриальной системы. Право на это название оспаривают у нее протекционисты, доказывающие, что в некоторых странах успешное развитие обрабатывающей промышленности и теперь еще обусловливается вовсе не одной только свободой, но и прямыми или косвенными мерами покровительства. Так, Фридрих Лист в своем сочинении: «Национальная система политической экономии» (1841 г.) прямо называет индустриальной системой учение и политику меркантилизма, а систему Ад.Смита называет системой меновых ценностей, ошибочно именуемой индустриальною. В большинстве современных западноевропейских стран, представители развитой обрабатывающей промышленности, не боящиеся иноземной конкуренции, стоять за свободную торговлю и, разделяя систему Ад.Смита, готовы считать ее за настоящую индустриальную систему. В России и некоторых других государствах, наоборот, представители обрабатывающей промышленности, в большинстве случаев, протекционисты. Нельзя, поэтому, считать систему Смита индустриальной по существу, т.е. независимо от места и времени. Есть еще одна система, которая, может быть, с наибольшим основанием заслуживает названия И. — учение Сен-Симона, родоначальника социализма. В основу этого учения было положено стремление обеспечить за представителями промышленности или производительными тружениками преобладающее значение в системе государственного устройства. Другими словами, Сен-Симон желал возможно более тесно связать задачи государственной деятельности с организацией народного хозяйства. Это прямо выражено им в эпиграфе одного из его сочинений: tout par l'industrie, tout pour elle.