В Гражданскую войну ввиду фактического отсутствия тылов у враждующих сторон, особенно у белых, численность военнопленных была незначительна: командный состав нередко уничтожался, а рядовых мобилизовали в собственную армию. После окончания войны значительная часть пленных белых офицеров оказалась в превращенном в концлагерь бывшем Соловецком монастыре, фактически ставшим лагерем уничтожения (Соловецкий лагерь особого назначения, или СЛОН). До сих пор вызывает споры судьба советских военнопленных, оказавшихся в 1920 г. в польском плену; нет единого мнения даже об их численности.
Советское государство изначально не признало положение «О законах и обычаях сухопутной войны» 2-й Гаагской международной конференции 1907 г. (В. Ленин полагал, что крестьяне, преимущ. составлявшие Красную Армию, не станут воевать, если будут иметь возможность сдаться в плен) и не присоединилось к Женевской конвенции 27 июля 1929 г. «О содержании военнопленных», в противовес ей утвердив 19 марта 1931 г. «Положение о военнопленных» и подчинив режим военного плена внутреннему советскому законодательству. К Международному Красному Кресту, который должен был контролировать положение военнопленных и осуществлять заботу о них, СССР также не присоединился, создав собственный Красный крест и Красный полумесяц. Хотя формально в 1941 г. Советское правительство заявило о признании статуса военнопленных, фактически все обращения Международного Красного Креста о сотрудничестве остались без ответа. Т.о., советские военнопленные были поставлены вне действия международных конвенций, брошены своим правительством на произвол судьбы как предатели Родины и оказались в тяжелейших условиях (см. Плен).
Из противников СССР Финляндия к Конвенции не присоединялась, но собственного закона о пленных не принимала, соблюдая принципы Конвенции, Германия участвовала в Конвенции с 1934 г. и применительно к пленным англичанам, американцам, французам и пр. соблюдала ее условия. В отношении к советским военнопленным (и мирному населению) немцы руководствовались Директивой ОКХ «Об особой подсудности в районе “Барбаросса” и особых полномочиях войск» от 13 мая 1941 г., Директивой по обращению с политкомиссарами от 6 июня 1941 г. («закон о комиссарах»), приказом ОКВ «Об обращении с советскими военнопленными» от 8 сен. 1941 г. и рядом аналогичных документов, выводивших советских пленных за пределы законов и обычаев войны.
Уже во время Советско-финской войны 1939–40 гг. значительное количество (по некоторым сведениям, ок. 180 тыс. чел.) советских военнослужащих оказалось в финском плену. Условия их содержания были крайне суровыми, и некоторая часть из них погибла. После окончания войны бывшие советские пленные оказались в лагерях, подготовленных для финских военнопленных, которых, однако, практически не было; конечная судьба этих бывших военнопленных неизвестна; не исключено, что все они погибли в советских лагерях или были расстреляны как предатели Родины. И масштабы пленения, и судьбы советских военнопленных у финнов несравнимы с тем, что произошло во время Великой Отечественной войны 1941–45 гг.
Военная присяга, Устав внутренней службы РККА, «Боевое наставление пехоты» и пятьдесят восьмая статья УК, а также другие основополагающие документы трактовали сдачу в плен как «переход к врагу», «бегство за границу», «измену» и «дезертирство», каравшиеся расстрелом. Приказ Ставки № 270 от 16 авг. 1941 г. требовал командиров и политработников, сдававшихся в плен, «считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту», сдающихся в плен красноармейцев «уничтожать всеми средствами как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». При окружении крупных воинских формирований, когда была угроза пленения больших масс тяжело раненых бойцов и командиров, сотрудники особых отделов просто уничтожали их в госпиталях и медсанбатах: в 1942 г. под Вязьмой и при окружении 2-й ударной армии на Волховском фронте (Мясной Бор), в Севастополе, где был взорван подземный госпиталь в штольне и др. Есть смутные сведения, что советская авиация бомбила переполненные сборные лагеря советских военнопленных под Орлом и Новгород-Северским; в свете приказа уничтожать сдавшихся в плен «воздушными средствами» эти слухи представляются достоверными: атаковать истребителями, а тем более бомбардировщиками можно только достаточно крупные и малоподвижные цели, например, колонны идущих под конвоем пленных или окруженные колючей проволокой и охраной лагеря. При эвакуации гарнизона мыса Ханко в 1941 г. перегруженный бойцами, в т.ч. раненными, теплоход «Иосиф Сталин» подорвался на минах, потерял ход и его стало относить к эстонскому берегу, занятому немцами. Был отдан приказ отыскать судно и, атаковав его авиацией и торпедными катерами, потопить, не допустив пленения тысяч бойцов; однако из-за шторма самолеты не могли взлететь, посланные катера не обнаружили судно. Вступивший в должность командующего Ленинградским фронтом Г. Жуков издал приказ о расстреле семей военнослужащих, сдавшихся в плен, и о расстреле их самих по возвращении из плена, но, по обращению командующего Балтийским флотом адмирала В. Трибуца в высшие инстанции, приказ этот был дезавуирован.