В 1994 году Лубонья опубликовал свой дневник «На семнадцатом году», содержащий записи последнего года пребывания в коммунистической тюрьме, и повесть «Последний убой». Второй арест и приговор он описал в документальной повести «Второй приговор» (1996), ставшей потрясающим свидетельством судьбы мыслителя в тоталитарном государстве.
Деятельность Лубоньи оказала заметное влияние на самосознание албанцев в период преобразований. Он положил начало нескольким общенациональным дискуссиям, из которых наибольший отголосок имели две. Первая (1995) касалась взаимоотношений между албанцами Албании и Косова. В другой, проходившей в два этапа – в 1995 и 2002 годах, речь шла о роли литераторов, особенно Исмаила Кадаре, выдающегося современного албанского писателя, лауреата премии Букера 2005 года, несколько раз выдвигавшегося на Нобелевскую премию по литературе, в создании национал-коммунистической идеологии.
В 2001 году Албанский фонд для гражданского общества избрал Лубонью Человеком года – 2000, он также лауреат многочисленных премий, в том числе премий «Золотая голубка за мир», присуждаемой итальянским Archivio Disarmo (1997), «Human Rights Monitor» от Human Rights Watch за правозащитную деятельность (1997), итальянской премии им. Альберто Моравиа (2002), немецкой им. Гердера (2004) и голландской премии Фонда князя Клауса в области литературы и журналистики (2015).
Вместе с художником Адрианом Иусуфи Лубонья создал инсталляцию «Постблок», представляющую коммунистическую изоляцию. Она была установлена в 2009 году в Тиране напротив бывшего здания ЦК Албанской партии труда. Живет между Тираной и Флоренцией, продолжает редактировать журнал «Усилия» («Perpjekja»), занимается литературной деятельностью, журналистикой, фотографией.
Албания: Роль гражданских исков в борьбе с критикой // Прекращение «сдерживающего эффекта». Работа над отменой законов, предусматривающих уголовную ответственность за клевету и оскорбление: Материалы круглого стола на тему «Что можно сделать для декриминализации клеветы и отмены законов об оскорблении». Париж, 24–25 ноября 2003 г. / под ред. А. Карлсрайтер и Х. Вуоко. Вена, 2004; То же: URL: https://www.osce.org/ru/fom/13574 (дата обращения 15.10.2018).
Из дневника Фатоса Лубоньи. [С биогр. справкой] // НЛО. 2007. № 84. («1990. Декабрь»).
Diario di un intellectuale in un gulag Albanese. Lungro, 1994.
Ne vitin e shtatembedhjete. (Ditar burgu 1990–1991). Tirana, 1994.
Ploja e mbrame. Tirana, 1994.
Ridenimi. Tirana, 1996.
Eqerem. Prison Life under Albania’s Enver Xoxha // Transitions. 1997. № 1.
Liri e kercenuar. Tirana, 1999.
Privacy in Totalitarian Regime // Social Research. 2001. № 1.
Between the Glory of a Virtual World and the Misery of a Real World // Albanian Identities. 2002.
Zwischen Lokalem und Universalem // Europa Schreibt. 2003.
Intervista sull’Albania, Dalle carceri di Enver Hoxha al liberismo selvaggio / a cura di Claudio Bazzocchi, Il Ponte. Bologna, 2004.
Wolność zagrożona. Wybór publicystyki z lat 1991–2002 / przedm. K. Gebert. Sejny, 2005.
Nëntëdhjeteshtata. Tirana, 2010.
The false Apocalyps. London, 2012.
Horodyska D. Liri. Saga rodziny Lubonjów, albańskich intelektualistów // GW. 22.03.2002 («Wysokie Obcasy»).
Lubonja Fatos // Fjalor enciklopedik i viktimave të terrorit komunist, Instituti i Studimit të Krimeve dhe Pasojave të Komunizmit. Т. 5. F. 101–102. Tirana, 2016.
Болгария
Исторический очерк
В отличие от таких стран, как Чехословакия, Польша и Венгрия, Болгария в 1950–1960‐е не была территорией организованного сопротивления навязанной извне коммунистической системе. Здесь не было больших рабочих забастовок и массовых митингов протеста. В отличие от Советского Союза, в Болгарии в 1970–1980‐х не возникла сеть передачи независимой информации, каналов распространения самиздата, не существовала система защиты пострадавших от политических репрессий. Это, однако, не означает, что Болгария представляла собой этакое стоячее болото «реального социализма», была страной без гражданского самосознания, где в отсутствие свободы царили лишь смирение и подхалимское верноподданничество.
Чтобы опровергнуть такое несправедливое представление, достаточно вспомнить несколько цифр. В уцелевших после неоднократных чисток архивах болгарской госбезопасности сейчас находятся личные дела 450 000 подозреваемых, а по информации сотрудников этих органов, на самом деле число дел достигало полутора миллионов. Это означает, что власть развила огромную в масштабах страны систему надзора, превентивного контроля и прямого вмешательства в жизнь сотен тысяч семей. Если при этом иметь в виду, что численность населения Болгарии составляла около восьми миллионов человек, то можно понять, насколько активно власть пыталась подчинить себе общество.