Моя сестренка Бельма больше часа водила меня по торговым лавкам Анкары, выбирая для меня одну (!) джезву (кофеварку). Оказывается, не каждое изделие годится — туристам продают красивые блестящие, но с тонким дном и слабо прикрепленными ручками, которые вскоре отваливаются. А надо, чтобы дно было толстое и крепко приклепана ручка. Мою сестренку не обманешь: она садилась с продавцами за стол, перебирала все джезвы, проводила пробную варку кофе и только тогда покупала. Поэтому сейчас все восхищаются моим «особым» рецептом варки кофе, не зная, что все зависит просто от джезвы!
Во Франции наблюдала, как питаются местные жители. Вернее, не наблюдала, а пробовала их еду. Сын с невесткой тогда жили в Париже, и я приехала к ним после рождения внука Леонида.
Обеда в нашем понимании нет — только фрукты, соки, орешки. Утром кофе черный, яйцо всмятку, йогурт без хлеба! Я привезла кулич и пасху — 1 мая была Пасха, — так ели только один раз, а потом, хоть я регулярно ставила на стол, увы, не ели: засохло, пришлось выбросить! А у нас это самая шикарная еда! Зато ужин богатый: большие куски парного, самого лучшего мяса (даже вырезка у них не считается самым лучшим), свинина не котируется — это самое дешевое мясо, курица — тоже по бедности. Хотя все парное, замороженных продуктов вообще нет! Говорят, одна парижанка, приехав из турпоездки в Москву, ужасалась: «Они там едят трупы кур!» Алик интересовался у продавцов: «Куда же вы деваете на завтра всех этих парных кур?» Продавцы, загадочно улыбаясь, молчали… Оказывается, как я обнаружила в Смоленском магазине в Москве, замороженных французских кур у нас разбирают в очереди! Бедные мы россияне.
Самой любимой и дорогой считается парная рыба: она в огромном количестве лежит на большом ледяном столе (есть даже акулы!), и продавец по вашему желанию разделывает ее, и без хлопот дома жарим красную рыбу самон — очень вкусная с лимонным соком! Необычный вкус и у молочной телятины (у нас она как резина при жарке, а там толстый кусок, сочный, мягкий, белый), я думала, курица. Мои детки старались мне дать попробовать все французские деликатесы: эскарго, жареных улиток с зеленым чесночным соусом, устриц с лимоном, сырое тонкое мясо особое с лимоном. Но я как-то не воспринимала эти кушанья. А дети просто дрожат от удовольствия! Обязательно по бутылке вина, пиво. Авокадо разрезают, смешивают с сыром и едят — им нравится, мне не очень. Интересные маленькие готовые пельмени, начиненные вареным мясом, варят строго 5 минут, едят с разными приправами (кари, чесночный и др.).
Интересно, что блины являются национальным кушаньем французов! А я думала, что оно чисто русское. Но блины пресные, очень тонкие, жарят без масла на металлических кругах, тут же, на улице, дают со сладкими пастами. На столе обязательно свежая клубника (крупная, в корзиночках, не очень сладкая), виноград крупный, черный, апельсины, яблоки, жареные фисташки, разные сыры (мне понравился сыр с разными травами и чесноком, я даже привезла коробочку попробовать), помидоры, огурцы не очень употребляют, только сильно маринованные.
Но один минус был для меня: очень поздно ужинают — в 9 часов 30 минут, после купания и укладывания ребенка спать. По-нашему это на два часа позже, то есть в полдвенадцатого! Поэтому я не могла много есть. В первый день с голодухи наелась — так полночи не спала: болел живот, пришлось принять лекарство. А в городе днем такое впечатление, что и молодые, и старики высыпают на улицу, чтобы посидеть и поесть-попить в уличных кафе: маленькие столики выставляют прямо на тротуар, огородив кадками с цветами, столики, как правило, мраморные, с золотистой окантовкой, а главное — море цветов!
В общем, главное в питании — умеренность, разнообразие и качество продуктов, а также красиво поданное блюдо. Ведь известно, что с любовью приготовленная и красиво украшенная пища создает дополнительную пользу для пищеварения. Не ленитесь накрыть стол празднично — даже для себя самой!
Был в моей жизни необыкновенный роман, стоит о нем написать. В одно мое суточное дежурство у больного возникла клиническая смерть (то есть остановилось сердце), я вызвала врача-реаниматолога. До сих пор у меня перед глазами эта картина: реаниматолог, вскрыв грудную клетку больного, стал прямо сердце массировать: засученные, волосатые, окровавленные руки врача сделали чудо — сердце забилось!
Этот врач показался мне молодым богом!
И каждое дежурство мне хотелось на него взглянуть. А он не обращал на меня внимания — в него были почти все женщины-хирурги влюблены: одна даже травилась.