Вступление в сознательную связь с Сущим в образе учителя означает нечто большее, чем сосредоточение внимания на гуру в общепринятом смысле. За что ратуют священные тексты — так это за преданность сведущему учителю, любовь к нему. Поэтому в Мандала-брахмана-упанишаде (1.1.4), вероятно, составленной в четырнадцатом веке н. э., гуру-бхакти, или «преданность учителю», перечисляется как один из составляющих элементов девятеричного морального кодекса (нияма) для йогинов. И Йога-шикха-упанишада (5.53), примерно того же времени написания, заявляет:
Нет никого величественнее гуру во всех трех мирах. Это он дарует «божественное знание» (дивья-джняна), и [значит] почитание его должно отличаться высшей преданностью.
Схожим образом и Теджо-бинду-упанишада (6.109) рассматривает преданность учителю как непременный атрибут настоящего соискателя. А согласно Брахма-видья-упапишаде (30) преданность учителю следует практиковать постоянно, ибо учитель является не чем иным, как воплощением Божественного. Равнозначность поклонения учителю и поклонения Божественному подчеркивается в Шива-пуране (1.18.95) и во многих других санскритских текстах — их все же слишком много, чтобы перечислять здесь.
Однако имеются, по меньшей мере, два произведения, посвященные исключительно теме преданности духовному наставнику. Первое исходит из традиции индуизма. Это Гуру-гита, и данное произведение получило широкое распространение в Индии как самостоятельный текст, но в действительности принадлежит к последней части обширной Сканда-пураны [57]. Оно состоит из 352 стихов и представляет собой поучительную беседу между Господом Шивой и его божественной супругой Умой (иначе Парвати). Второе произведение — излюбленный буддийский текст, а именно Гуру-панча-шикха Ашвагхоши, который сохранился лишь в переводе на тибетский [58]. Ашвагхоша (ок. 80 г. н. э.) был знаменитым поэтом и видным вероучителем буддизма махаяны, который прославился благодаря созданию художественной биографии Гаутамы Будды под названием Буддха-чарита («Жизнеописание Будды»), и философским трактатом Махаяна-шраддха-утпада-шастра («Пробуждение веры в Махаяне»), чей санскритский оригинал, похоже, оказался утерянным, но сам трактат продолжают изучать по [сохранившемуся] китайскому [переводу] [59].
В период прохождения ступени антевасина ученик открывает могущество взаимной любви между им самим и сведущим учителем, что пробуждает глубокое доверие к гуру и веру в духовный процесс. Служение (сева, севана) ученика становится более требовательным, по мерс того как возрастает его способность брать на себя ответственность. Согласно Кула-арнава-тантре (12.64), подобное служение — в тексте действительно используется слово шушруша, означающее «послушание», — складывается из четырех слагаемых: служение посредством своего телесного «я» (aтман), посредством материальных благ (артха), посредством уважения (мана) и посредством хорошего расположения, добросовестности (садбхава). Отсюда видно, что служение скорее направлено на благо ученика, нежели учителя.
Между тем гуру постоянно следит за успехами ученика, поджидая нужного момента, когда возможно совершение посвящения (дикша). Как только ученик оказывается готов для этого, гуру начинает делиться секретами эзотерического преемствования. Лишь полностью подготовленный ученик, именуемый адхикари ном, выбирается для обряда духовного посвящения. Только полностью просветленный адепт способен совершить посвящение, так что жизнь ученика таинственным образом направляется к осуществлению «замысла Атмана» — тяге человека к Само- и Богопознанию.
VI. ДАТЬ РОЖДЕНИЕ НОВОЙ ЛИЧНОСТИ — ПОСВЯЩЕНИЕ
Согласно Кула-арнава-тантре (10.1), невозможно обрести просветление, иначе освобождение, без посвящения дикша , абхишека ), и не может быть никакого действительного посвящения без подходящего учителя.
В антропологическом контексте понятие «посвящение; инициация» означает переход к новому социальному положению или статусу — обычно допущение в привилегированную группу наподобие общества взрослых или тайного братства. Инициация нередко сопровождается особыми обязательными церемониями, включающими проверку и испытание мужества посвящаемого — от затворничества и нанесения увечий до соблюдения особых обетов. Часто процесс инициации символизирует собой смерть посвящаемого с его последующим воскрешением. Хоть такие специальные стороны родового посвящения также могут быть связаны с йогической инициацией, сама суть дикши в определенной мере глубже.
В отличие от возведения в новое социальное положение йогическая дикша в первую очередь — форма духовной передачи (санчара), посредством которой телесное, умственное и духовное состояние ученика меняется через ниспослание учителем духовной «энергии», или «сознания». Дикша означает, прежде всего, «освящение». Это понятие заключено в синониме абхишека, означающем «окропление», что относится к обряду окропления (освященной водой ученика — форма крещения. Посредством инициации, которая может происходить в непринужденной обстановке или носить более обрядовый характер, духовный процесс в самом соискателе или пробуждается, или усиливается. Она всегда является непосредственным преемствованием, когда учитель вызывает в ученике изменение сознания, переворот, иначе метанойю [60].
Это момент обращения от обыденного мирского к священной жизни, которая изменяет состояние бытия новопосвященного. С этой поры духовная борьба ученика обретает новую глубину. Крия-санграха-панджика («Свод действий»), буддийский тантрический текст, приводит следующее высказывание:
Йогин, стремящийся к йоговости (йогитва), но не прошедший посвящения, [подобен человеку, что] бросается с кулаками на небо и пьет воду наваждения [61].
Посвящение создает особую связь между гуру и учеником — духовную связь, которая представляет собой невообразимую ответственность со стороны учителя и грозное испытание для соискателя. Посредством инициации ученик становится неотъемлемой частью традиции (парампара) своего учителя, которая понимается как цепь преемствования, что превосходит пространственно-временной мир в той мере, в какой она продолжится после смерти учителя и его ученика. Включение в эту линию преемствования можно заслужить беззаветной преданностью духовному пути, что является формой самоотречения (self-surrender). Об этом ясно говорит известный тибетский учитель Чогьям Трунгпа [1940–1987]:
Без абхишеки наши попытки обрести духовность приведут лишь к образованию огромной груды духовных залежей, а не к настоящему отречению. Мы собрали различные формы поведения, различные способы изъяснения, облачения, мышления, всевозможные образы действия. И все это простое нагромождение вещей, которые мы пытаемся примерить на себя. Абхишека, подлинное посвящение, рождается из отречения. Мы открываемся навстречу положению дел, предлагаемым обстоятельствам, и тогда у нас устанавливается настоящее общение с учителем. Во всяком случае, сам гуру уже находится с нами в состоянии открытости; и если мы сами откроемся, готовые отказаться от нагроможденных в нас залежей, произойдет посвящение [62].
57
Английский перевод см. в книге Swami Narayananda,
58
Английский вариаит перевода см. в книге N. Dhargyey et al.,
59
Английский перевод
60
Греч, перемена мыслей — раскаяние; изменения в понимании собственного Я, жизненной цели; выработка нового взгляда на мир.
62
Chogyam Trungpa,