Из многочисленных женских божеств нам следует выделить одно — Дургу («труднодоступная»), которая воплощает собой космическую энергию разрушения, особенно избавление от эго (аханкара), препятствующего духовному росту и окончательному освобождению. Она является кормящей матерью только для тех, кто ступал на стезю самопреодоления; все другие видят ее гневное обличье.
Кали («темная»), олицетворение гневной ипостаси Дурги, входит в число десяти главных богинь, известных как «Великие Ведуньи» (маха-видья). Остальные — это Тара, Трипура-Сундари, Бхува-нешвари, Чхиннамаста, Бхайрави, Дхумавати, Багаламукхи, Матанги и Камала. Из них Чхиннамаста («та, что с отсеченной головой») имеет особое значение для йоги. Эта свирепая Богиня обычно изображается обнаженной с ожерельем из черепов вокруг обрубка шеи, из которой бьют две струи крови. Она держит свою отрубленную голову в левой руке. Различные мифы пытаются объяснить ее необычный вид, но все сходятся на том, что богиня отрубила себе голову, чтобы накормить своих спутниц, Дакини и Варнини, или Джаю и Виджаю. В йогическом истолковании эта изначальная жертва божественной Матери символизирует правый и левый каналы — ида и пингала, которыми необходимо пожертвовать с тем, чтобы вызвать свободное течение психодуховной энергии по срединному каналу (су- шумна-нади). Голову — символ ума — следует отсечь, то есть превозмочь ради свершения освобож дения. Эта йогическая символика заключается в другом имени богини, Сушумнасвара-бхасини, означающем («Та, что излучает звук центрального канала»).
Благостное обличье Конечного в его женском образе подчеркивается в богине Лакшми, чье имя производится от слова лакшман («знак») и означает «добрый знак» или «Удача». Южноиндийская богиня Лалита Трипура-Сундари («восхитительная красота троеградья») выражает ту же самую сторону Божественного. Ее более живописуют благожелательной (саумья) и прекрасной (саундарья), нежели устрашающей (угра) и ужасающей (гхора). Тем не менее, поскольку
Лакшми и Лалита воспринимаются как конечная Реальность, они также неизбежно содержат в себе и разрушительную сторону. С нашей ограниченной, человеческой точки зрения Божественное предстает либо чисто положительным, либо исключительно отрицательным, но оно превосходит все подобные категории. Наиболее значительным индуистским трудом, воспевающим Божественное в его женском обличии, является обширная Дэви-Бхагавата, шактский аналог вишнуитской Бхагавата-пураны, которую относят к периоду между седьмым и двенадцатым веками [154]. Здесь великая богиня предстает как-извечная сущность вселенной.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ДОКЛАССИЧЕСКАЯ ЙОГА
Йога присутствует везде — в устной традиции Индии не в меньшей степени, чем в текстах на санскрите и местных наречиях. Это настолько верно, что йога перестала быть свойственным лишь индийской духовности элементом.
Мирче Элиаде, Йога: Свобода и бессмертие
ГЛАВА 4. ЙОГА В ДРЕВНОСТИ
Эту непреходящую йогу Я в начале сказал Вивасвату, Вивасват сообщил ее Ману, Мудрый Ману поведал Икшваку. Друг от друга перенимая, Не знали цари-провидцы. Бхагавадгита (4.1–2)
I. ИСТОРИЯ для САМОПОНИМАНИЯ
Йогу называют живым реликтом. Она относится к самым ранним свидетельствам индийского культурного наследия. Благодаря миссионерским усилиям индуистских свами она вступила в новую стадию расцвета в нашем столетии, как в Индии, так и в других частях света. Сегодня сотни тысяч жителей Запада активно занимаются той или иной формой йоги, хотя и не всегда имея четкое представление об ее традиционных целях и задачах. В большой степени это вызвано их плохой осведомленностью о богатой письменной истории йоги. Поэтому вторая часть данного тома служит изложению основных вех на протяженном и сложном пути развития йоги.
История поставляет крайне важный материал для понимания мира, особенно человеческой культуры. Более того, история повествует нам о нас самих, поскольку наши убеждения и склонности в значительной степени формируются культурой, к которой мы принадлежим. Мы те, кто мы есть не только вследствие нашей собственной личной истории, но также вследствие общей истории человеческой цивилизации. Как замечает немецкий философ и психиатр Карл Ясперс:
«Никакая действительность не оказывается столь существенной для выработки нашего самосознания, как история. Она открывает нам самый широкий горизонт человечества, донося до нас содержание традиции, на которой и возводится наша жизнь, показывает нам те мерила, по которым мы равняем наше настоящее, освобождает нас от бессознательной каббалы нашего собственного века, учит нас видеть человека в его высочайших проявлениях и непреходящих творениях… Мы способны лучше осмыслить наш нынешний опыт, если взглянем на него сквозь призму истории» [155].
Без должного понимания исторического развития йоги трудно представить, чтобы мы могли по-настоящему оценить ее духовное наследие или сумели упражняться в ней осмысленно и с максимальной отдачей. Изучение истории йоги дает нам более обширную картину по сравнению с тем, ч то мы можем вынести из большинства популярных книг на данную тему.
Изучение исторической эволюции йоги это нечто большее, чем научное изыскание; в действительности оно содействует нашему самопониманию, а значит, нашим усилиям освободиться от сковывающих ограничений эго(ис)тичной личности. Последующие главы поведают кое-что о славной традиции йоги, которая внесла огромный вклад в копилку постижения внутренней природы человека. Разумеется, невозможно даже на нескольких сотнях страниц запечатлеть все то, что открылось филологической науке. Действительно, никто еще не пытался до сих пор объединить все имеющиеся данные, что потребовало бы владения несколькими языками (включая санскрит и тамильский) и воистину энциклопедических знаний. Поэтому предпринимаемая мной попытка имеет перед собой более скромную цель возведения подготовительных лесов для нашего понимания йоги.
В предыдущей главе мы видели, как историю индуизма можно условно разбить на девять периодов, идущих от доведийской эпохи до новейшего времени — протяженностью свыше восьми тысяч лет. При чтении очередных глав следует не упускать из вида данную схему. Поскольку йогические идеи и практики присущи не только индуизму, но присутствуют, например, в буддизме и джайнизме, можно было бы написать совершенно различные истории. Однако ввиду главенствующей роли индуизма в историческом развитии индийской цивилизации это лишь усложнило бы дело. Поэтому в дальнейшем развитие йоги представлено с позиции индуизма, хотя я и включил короткие главы о буддизме и джайнизме. Эти две традиции рассматриваются в их относительной хронологической последовательности: джайнизм появляется после древнейших Упанишад и за ним следует буддизм.
Прежде чем приступить к панорамному обзору истории йоги, мне хотелось бы вкратце представить имеющий практическую ценность взгляд на эволюцию: модель структур сознания Жебсера.
ИСТОРИЯ И СОЗНАНИЕ
В своем полностью сформировавшемся виде психодуховная техника йоги принадлежит той эпохе, которую Карл Ясперс назвал «осевым временем», переломному периоду примерно середины первого тысячелетия до н. э. — эпохе Лао-цзы и Конфуция в Китае, Махавиры и Гаутамы Будды в Индии, и Пифагора, Сократа, Платона и Аристотеля в Греции [156]. Эти гении и целый сонм иных первопроходцев того времени возвестили новую парадигму, или образ мышления.
Что значит эта новая ориентация во всеобщей истории человеческой цивилизации, блистательно показал швейцарский философ Жан Жебсер (Jean Gebser) [157]. По его мнению, человечество прошло в своем развитии через четыре структуры сознания, иначе формы познания, которые он охарактеризовал следующим образом:
154
155
К. Jaspers,
156
См.: К. Jaspers,