В этом длительном путешествии леди Эстер сопровождали друзья, среди которых был молодой мужчина Майкл Брюс, впоследствии ставший ее любовником. Молва гласит, что, когда их корабль достиг Афин, лорд Байрон, находившийся там, в знак приветствия бросил к ногам леди бриллианты.
Вскоре после отплытия из Константинополя путешественники потерпели кораблекрушение. Весь их багаж затонул, но люди спаслись. Леди Эстер, чтобы не подвергать риску свою жизнь, переоделась в турецкую одежду.
Английский военный корабль подобрал их и доставил в Каир. Так начались приключения путешественников на Ближнем Востоке.
Целью этих приключений были не деньги - денег у леди Эстер хватало. Ей нравилось играть роль богатой и надменной принцессы, будущей королевы.
Люди, встречавшиеся у них на пути, полагали, что леди Эстер - юноша. Никто и подумать не мог, что женщина способна решиться так бесстрашно нарушить законы арабского мира. Но эти законы не волновали "наследницу престола", и она переступала через них с таким величием, что никто не осмеливался сделать ей ни малейшего замечания. Очарованные толпы бурно приветствовали ее, а в Иерусалиме леди Эстер встретили колокольным звоном. Леди Эстер оказывалось намного больше почестей, чем настоящей королеве. Во время этого путешествия бедуины на протяжении всего пути приветствовали ее как королеву пустыни.
Но четыре года спустя, видимо устав от дорог и приключений, леди Эстер изменила свой образ жизни и поселилась в заброшенном монастыре близ Сидона в Ливане. Ждала ли поблекшая красавица, что к ней придет новый мессия и призовет ее? Бог весть...
Леди Эстер умерла в нужде в возрасте шестидесяти трех лет, а ее трогательные мечты стать королевой иудеев так и не осуществились.
Лорд-лежебока
Богатые и чудаковатые аристократы могут всю жизнь вообще ничего не делать. В этом вскоре после своего замужества убедилась жена лорда Норта.
После венчания молодые провели прекрасный медовый месяц на яхте в Карибском море.
В октябре, вернувшись домой, лорд сказал жене-американке, что отправляется к себе в спальню. "Прекрасно!" - ответила она.
Но на следующий день она была весьма удивлена, обнаружив, что встала раньше супруга.
Приказав приготовить завтрак, она в сопровождении служанки с подносом направилась в его спальню.
"Вам не нужно было беспокоиться, остановил их у двери спальни камердинер лорда. - Завтрак для его светлости уже готов. Видите ли, он всегда с 9-го октября начинает зимнюю спячку".
Пораженная жена спросила, сколько же обычно длится такая спячка. "До 22 марта, пока весна не войдет в силу", - ответил камердинер. И еще раз заверил, что лорд Норт все это время проводит в кровати. Уж очень он не любит холодную зиму...
В заключение камердинер попросил служанку отнести поднос с едой в спальню лорда.
Когда изумленная леди Норт заглянула туда, то увидела, что вся просторная комната заставлена обеденными столиками.
"Обед сегодня, как обычно, в шестнадцать, - произнес лорд Норт, не вставая с постели. - Я буду на нем".
Перехватив недоуменный взгляд жены, он пояснил: "Видишь ли, дорогая, с тех пор, как мой предок потерял американские колонии, Норты с октября по март не должны покидать кровать. Но если бы предок не спал так крепко, то мы смогли бы призвать вас, янки, к порядку, вместо того чтобы жениться на вас. И тогда мне не пришлось бы так надолго выключаться из жизни".
Обед с четвероногими гостями
У Фрэнсиса Генри Эгертона, графа Бриджуотерского, не было времени ни для женщин, ни для друзей, ни для соседей. Он предпочитал им всем компанию... своих собак. Он так любил их, что даже купил всем прекрасные кожаные башмачки, чтобы уберечь их лапки.
Но если главной любовью графа были его собаки, то его слабость к башмакам была второй его тайной страстью. Он приобретал каждый божий день по новой паре. И когда снимал их на ночь, то выстраивал вдоль стены, чтобы использовать как календарь.
Друзьями граф считал лишь своих преданных собак. Каждый день он брал на прогулку в свой экипаж полдюжины псов, а по вечерам ужинал с ними в огромном зале.
Вместительный стол обычно был сервирован на двенадцать персон. Слуги вводили в зал собак с хрустящими белыми салфетками на шеях. Стоя за стульями, они накладывали им еду на тарелки из фамильного сервиза. Граф занимал собак беседой, как если бы они и впрямь были его друзьями или родственниками. Тем же, кто осуждал его безумства, граф отвечал, что его собаки ведут себя лучше, чем иные джентльмены.
Граф много лет прожил в Париже, огорчая своих соседей "охотничьим образом жизни".
Роскошный дворец барона Ротшильда в Бэкингемшире был прибежищем для многих живых существ, больших и маленьких. К их услугам были не только кров и стол, но и просторный экипаж для прогулок по городу.
Во дворце все балюстрады были увиты змеями.
Медведь-швейцар, возможно кем-то выдрессированный, имел привычку шлепать приглашенных в гости к Ротшильду дам ниже талии.
Но самое удивительное происшествие с животными барона случилось в 1890 году, на официальном приеме в честь лорда Солсбери.
Сидя за накрытым длинным столом, каждый из двенадцати гостей обратил внимание на пустой стул рядом со своим. Гости справедливо рассудили, что их соседи по обеду, очевидно, должны прибыть немного позже.
Вдруг открылась дверь, и изумленные гости увидели двенадцать дрессированных обезьян. Они-то и уселись на запасные стулья.
Миллионер Уильям Бикфорд отличался необычной страстью - он любил строить высокие башни, которые, впрочем, быстро рушились. У него было достаточно денег, чтобы удовлетворить свои сумасбродные желания.
Когда умер отец, Уильям унаследовал более миллиона фунтов стерлингов, не считая обширных землевладений в Англии и плантаций сахарного тростника на Ямайке. Его годовой доход составлял более 100 тысяч фунтов.
Бикфорд все делал в бешеном темпе. Человек умный и талантливый, он за несколько дней написал книгу. "Я по три дня и три ночи не снимал одежду. Такие усилия делали меня больным", - признавался он, заканчивая свой роман.
Бикфорд много путешествовал и был особенно поражен гигантскими шпилями на церквях в Испании и Португалии. Когда после неудачной женитьбы в 1795 году он поселился в своем родовом поместье, эти шпили стали для него чем-то вроде навязчивой идеи. Его шпили обязательно должны были превзойти виденные им. И Бикфорд решил построить в Фонтхилле монастырь с огромным шпилем над ним в качестве украшения. Он хвастался, что у него будет самое высокое частное владение во всей Англии. Первое, что он соорудил, это стену вокруг поместья длиной в 7 миль и высотой в 12 футов, чтобы защититься от любопытных глаз.
Затем началось строительство - и, как водится, опять же в спешке. У Бикфорда не хватило терпения дожидаться, пока будет вырыт подходящий котлован. Вопреки советам строителей он решил, что достаточно будет котлована и поменьше. При строительстве он распорядился использовать цемент и дерево вместо камня и кирпича, потому что так работа шла быстрее. Были наняты 500 строителей-разнорабочих, работавших в три смены, ночью - при свете факелов. Когда Бикфорд посчитал, что дело все-таки идет слишком медленно, он сманил еще 450 рабочих-строителей, возводивших часовню св. Джорджа в Виндзоре.
Чтобы им работалось веселее, миллионер приказал обеспечить строителей пивом. Большую часть времени рабочие были полупьяными, а поэтому что уж тут говорить о качестве...
Через шесть лет грандиозное строительство было закончено. Великолепный шпиль высотой в 300 футов взмыл над прекрасным аббатством.
Но затем ударил ветер. Шпиль буквально переломился пополам и рухнул наземь.
Бикфорда это не огорчило, и он отдал приказание немедленно начать строительство нового шпиля.
Семь лет спустя новый шпиль был почта закончен. На этот раз Бикфорд использовал камни и кирпич, чтобы придать ему точность.
Сам он жил в своих роскошных покоях весьма странной жизнью: один, с единственным слугой, карликом-испанцем. Но каждый день стол к ужину накрывался на двенадцать персон и повара готовили еду на двенадцать человек.