Нина купила новую книгу. Еще не по ней. Но с удовольствием слушала. Схватила сковородник и, вертясь вокруг него, поет: – "Верея ты моя, вереюшка, подари мне бабу хлебную". Сказала про Борю: – "Он дурака валяет".
С расширенными глазёнками слушает песенку – "Вечер был…" – заставляет повторять несколько раз. Чрезвычайно понравилась сказка – "Гуси – лебеди", но мораль – увы! – не действует…
27.03.38. У Нины заболела грудь: Боричка прокусил сосок. Боялись грудницы, но обошлось сравнительно благополучно. Ида наблюдала, как ставились ихтиоловые компрессы, а потом, сидя в постели, уже готовясь ко сну, подняла рубашонку, приложила тщательно к соску вату и обернула бумагой. Было не до неё. Легли. Ночью, когда я подняла её на горшочек, я почувствовала, что она в «компрессе»: до чего, значит, было положено основательно!
Я стала мочиться (в ведро, которое потом выносится в общественный туалет… Никуда, конечно, от неё не скрыться!
Однажды, увидев, как я умывалась, раздевшись по пояс, говорит мне: – "У тебя два «пузырёчка», у меня тоже два. Мама кормит Боричку, а у меня ещё нет. Когда я вырасту, у меня тоже будет, как у вас и я буду кормить Боричку", – экая наблюдательность!
– "Бабуся, ты папина мама? А я твоя внучка, а Боричка – твой внучек, да? А папа кто?"
По-прежнему озорничает основательно, а я всё время чувствую себя, как учительница, у которой отвратительная дисциплина: что бы я не делала, прежде всего должно быть напряженное внимание о том, что делает Ида.
Дразнила Тобика. Тот укусил и сильно. На другой день дразнила снова.
У неё на правом веке какая-то затверделость, типа семечка.
С немецким что-то туго, но произносит быстро и правильно. Занятия не ведутся – играют.
От Воли получила письмо. Расстроилась – был болен.
30.03.38. Сидим за вечерним чаем. В сухарнице угощение – витой эклер или что-то вроде того. Наша комичная «витая» попала в честь: дали заковыристое название и продается как пирожное. Каково! Наши ребята оценили, но нам это лакомство было в своё время доступнее (1 копейка), а теперь… дороговато.
Ида съела две штучки. Мама ей говорит: – "Нельзя есть много, придётся клизмочку поставить!" – "а почему ты, мама, много ешь? Придется и тебе клизму поставить!"
05.04.38. Вчера с Борей сделался жар – 39 градусов. Продержался весь день. Сегодня как будто легче. Обошлось без доктора.
Получили письмо от Фани. Несколько раз пришлось повторять Иде рассказ о том, как Фаню засосало в грязь, и как дядя её вытащил.
Я была с Идой в зверинце. Понравился попугай. – "Тут (рассказывает Ида) – фартучек беленький, а тут (показывает на…) – хвостик красненький." Видела льва, слона, кормление удава, но – по прежнему очарована мартышками. Вспоминает: – " Она принесла мочалку, постелила и легла на неё. Ей дали печенье, она ручками взяла, разломила и в ротик".
При весёлой музыке Боря «репетует» ручкой и в такт: видимо, слух будет.
Ида, как будто привыкает к немецким словам, но требуется весьма упорное, настойчивое занятие с ней, а не так, как я веду при моей занятости. Метод, я нахожу, совершенно изобрела правильный и так немного нужно, чтобы она заговорила. Смотрит в окошко, наблюдает за природой, (иногда появляется один – другой голубь), за девочками, как они играют, ждёт весны и милого, бедного папочку.
07.04.38. Благовещенье. Встали, взглянули в окно: снежная пелена. Часов в 12 будет ужасная грязь и весна, а к вечеру – похолодает, в общем, на дню семь пятниц.
Я давно недоумеваю, откуда берутся на полу валяющиеся палочки от качки. Последняя, наконец, до того наклонилась, что никакие уже верёвочки не помогают ей принять прежний вид. Оказывается: – "мы вместе с Боричкой её ломали!" В результате качку сегодня сожгли. Из остатков сделали тележку. Игрушки получше отложила для «азбуки». В процессе окончательного разрушения, Ида, конечно, принимала активное участие.
В тележке Ида покатала Борю, а потом он и сам покатал тележку, довольно уверенно толкая и подвигая её вперед.
Когда я вчера пришла вечером, она энергично «продавала» что-то, полученное без меня за конфеты.
Получили телеграмму от Воли. Снова были с Борей у доктора. Снова катар кишок. Бедный малютка сильно изменился, стал ещё как-то белее, прозрачнее, глаза голубые, а красота – одухотворённее. Будь он немного покудрявее – совсем снимок с Рафаэлевой картины – "Богоматерь".
Играя на полу, он положил поверх кубиков ещё один кубик, страшно обрадовался такому «строительству», засмеялся, посмотрел на всех и повторил снова.
Иде купили зубную щётку. Первый опыт был неудачен, испугалась пасты, начала плакать. Думала, что дело пропало. С порошком пошло легче.