Ида тоже смотрит в окошко и ей так хочется на солнышко к девочкам! Бедная девочка!… Слышу, как она поцеловала Борю. Странно!… – "Бабуся, я поцелула Боричку. Мама теперь мне за это что-нибудь даст?" – "А я тебя поцелую, мама мне тоже чего-нибудь даст?" – "Да, конечно!" – "А когда мама будет тебя целовать, кто ей даст?" – Задумалась и ничего не ответила.
Сидят оба на столе. – "Бабусенька, Боричка наделал какашку и письку!" Иду. Обманула.
Рассказываю про мальчика, который обманул, закричав – "Волк идёт!" – "А ты мне расскажи ещё раз! Очень интересно!" Слушала с напряжённым вниманием. – "Вот постелю постель, расскажу". Минута молчания… Кричит и обманывает ещё раз. Я отвечаю, что знаю, что она обманывает. – "А ты приди и расскажи мне!" – логично.
24.04.38. ПАСХА. Болезнь не выходит из дома: вчера заболела Идочка. Закашляла «петухом». Температура около 38. У Бори язвочка проходит, но сильный кашель и температурит. В субботу мы с Идкой все-таки умудрились пойти к плащанице. Она важно шествовала в своём новом сером пальто, белой шапочке и сумочкой в руках. Вид её был весьма авантажен, точно спрыгнула с картины. Удивительными глазами она смотрела на молящихся, не расспрашивала меня. Увидев нищих, она попросила денег и подала детям.
Дома она наблюдала, как красили яйца. За утренним кофе получила от матери шоколадку, что привело её в восторг, а полученная телеграмма от Воли привела в восторженное состояние всех. Праздник у нас получился бы настоящий, но все атрофируется чиханием, кашлем со всех сторон, головными болями и т. д.
07.05.38. Как будто сегодня можно вздохнуть более свободно. Что за кошмарная была неделя! На третий день праздника свалились окончательно все трое и только я полу здоровая, ухаживала за всеми. У Нины и Дочки температура – 40, у Бориски меньше. Компрессы, примочки, лекарства… Батарея склянок, банок…
Нина и Дочка начали поправляться, но Боричка свалился окончательно – температура доходит до 41 градуса, не снижаясь почти целый день. Вызваны были все светила крупные (пр. Мечников) и менее крупные (доц. Гринберг, Зуев). Все говорили своё: грипп, бронхит, воспаление лёгких, малярия. Во всяком случае шло 2 процесса: лёгочный и малярия.
14.05.38. Продолжение болезни. Дело осложнилось тем, что амбулаторные врачи не могли признать малярию, т. к. нечем лечить. Во всем городе нет ни капли хинина – ни в каком виде, не делалось даже уколов в малярийной станции. Домашние врачи делают "красивые жесты" в сторону хинина, т. к. признают малярию и в хинине видят спасение. Прописывают горчичники. Но горчицы ни в каком виде в городе нет. Конечно, в результате и у здоровых будет – 41 градус!
Видимо, подействовала хина, данная до приступов в течении дня – 1 таблетка в 5 грамм! Был, конечно, риск (нашлись добрые люди – выручили). Организм ребенка усиленно борется. Раз посинели ручки, губки, как будто… Когда температура спала, все точно воскресли вместе с больным ребенком. Теперь приходит всё как будто в норму. Идочкины капризы как будто снижаются.
У Дочки воспалились желёзки глазного века. Делаем компрессы и… ребёнок снова сидит взаперти.
(Добавляет Ираида…
Наконец, вернулся домой отец. Никто не сомневался, что это временное явление. Вроде бы, это был отпуск. А все отпуска по жизни он вместе с семьёй проводил на воде, на своей любимой Волге.
Так и в этот раз решено было взять билеты на теплоход и поплыть до Горького и обратно вместе с нами, малышами.)
Уезжает Воля в Горький, а мать с детьми числа 19–20 сядут к нему на пароход в Казани. Вот как только глазок у Дочки поправится… Удивительно терпеливо переносит повязки!
28.05.38. 18-го уехали. Идка относилась к отъезду как-то пассивно, видимо, плохо ещё представляет все прелести катания на пароходе, хотя великолепно помнит поездку прошлого года.
В сборах не принимала участия, хотя заботливо говорила матери: – "Мама, ты не бери с собой ремень: я буду вести себя хорошо, я теперь большой человек!" Деловито заметила мне – "бабуся, а ты дай ему сосок!"
11.06.38. Завтра троицын день. Приснились мои большие и малые рёбята. Встреча совпала с большим праздником, так что подготовка у меня шла целых два дня с утра и до вечера, конечно, умаялась – до того, что не в состоянии двинуть ногами.
Они сделали два рейса Горький – Астрахань. Я виделась с ними два раза, при проезде их мимо Казани. Оба раза нашила платьиц тому и другому. Напекла, нажарила, что могла, чтобы порадовать своих ребятишек. При доставании гостинцев из сумки, Воля заметил: – "Ах, если бы капустки провансаль!" – "Ну, я всегда о тебе меньше всего думаю!" – сказала я ему, подавая капусту (накануне я за ней чуть не весь город обегала).